Говорить об эвтаназии сложно, потому что ее сторонники никогда не убедят противников в том, что порой позволить человеку умереть — гуманнее, чем оставить его наедине с муками, а противники вряд ли докажут, что смертный не имеет права лишать жизни себе подобного. Однако случаи эвтаназии продолжают иметь место несмотря на тотальный запрет в большинстве стран: в начале ноября 2014-го 29-летняя американка Бриттани Мэйнард, страдавшая от тяжелой формы рака мозга, приняла смертельный препарат под контролем врачей. В этом решении ее поддержали супруг и близкие, а сама Бриттани признавалась незадолго до решительного шага: «Я даже не могу описать, какое это облегчение знать, что я уйду не так страшно, как предрекают мне врачи». Несмотря на то что в штате Орегон, где Бриттани провела последние дни, эвтаназия разрешена законом, эта история вновь всколыхнула волну дебатов о «смерти с достоинством». Если верить статистике, 70% американцев поддерживают разрешение на добровольный уход из жизни, однако многие эксперты по-прежнему выступают против эвтаназии по морально-этическим соображениям, а другие американские штаты, как и большинство стран земного шара, не спешат узаконить эвтаназию. Мы решили систематизировать знания о вопросе и рассмотреть его в культурно-историческом контексте.

Благородный суицид

Несмотря на то, что мировые религии и законы запрещают лишать человека жизни, в разные исторические эпохи существовала масса способов легально обойти это табу — применить казнь, реализовать право на кровную месть, сделать жертвоприношение. В большинстве случаев это были акты насилия: даже если жертва смирялась со своей участью, она редко испытывала радость и облегчение от того, что земная жизнь подходила к концу. В оценке таких явлений человечество солидарно: немногие государства сохранили смертную казнь в качестве меры наказания, не говоря уже о мести и жертвоприношениях. Но что если «жертва» сама просит потенциального «палача» дать ей яд или родственники больного принимают решение отключить системы искусственного жизнеобеспечения? В этом вопросе нет окончательной ясности, и обрести ее мешают как культурные и религиозные догмы, так и правовые аспекты.

Однако исторические исследования показывают: в некоторых культурах вопрос об этичности умерщвления старых и больных людей не стоял вообще. Представители слаборазвитых кочевых племен без зазрений совести убивали всех, кто требовал повышенной заботы: слабых новорожденных детей, стариков, которым требовалась посторонняя помощь, чтобы двигаться, тяжело раненых на охоте воинов. Среди некоторых народов в почете было самоубийство: таким образом человек мог избавить и себя от страданий, и семью от обузы. В Древней Греции самоубийствами ведал специальный орган — ареопаг, члены которого могли разрешить наложить на себя руки и даже выдавали для этого яд. Правда, численность и «качество» самоубийств строго контролировались: если несчастный прекращал свои страдания против воли ареопага, ему отрубали руку и хоронили отдельно от тела.

Тем не менее, в греческом обществе по-разному относились и к самоубийствам, и к эвтаназии. В тексте клятвы Гиппократа есть строки: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла», что свидетельствует о том, что умерщвление пациента с его согласия противоречило кодексу древних врачей.

Легкая смерть от бога и человека

Средневековые христиане придерживались двойственных взглядов: с одной стороны, церковь советовала не очень-то прикипать душой к мирским благам, потому что настоящее блаженство начинается только за вратами рая, с другой — самоубийства порицались и клириками, и светской властью. Теолог Фома Аквинский писал: «Переход из этой жизни к лучшему зависит не от воли человеческого произвола, а от воли Божией. И не позволено человеку убивать себя, чтобы попасть в лучший мир».

Возрождение принесло идею о ценности человеческой жизни и правах личности, тогда же философы начали рассуждать об эвтаназии в положительном ключе. Вот как мыслил утопист Томас Мор: «Если болезнь не только не поддается лечению, но и наносит постоянные страдания, то священники и власть обращаются к больному с такими словами: он не может ничего поделать с любыми жизненными задачами, неприятен для других, неприятен самому себе, и, так сказать, переживает уже свою смерть; поэтому он должен решить не затягивать дальше свои страдания, а согласиться умереть, если жизнь для него является страданием; в надежде на освобождение от этой невыносимой жизни, как от тюрьмы или испытаний, он должен сам себя исключить из жизни или позволить другим из своего согласия это сделать. Поступок его будет разумным, поскольку он собирается устранить смертью не жизненные блага, а страдания, а поскольку он хочет послушаться в этом деле священников, то есть, тех, кто толкует волю божью, то поступок его будет святым. Те, кто дают себя в этом убедить, оставляют жизни добровольно или голоданием, или снотворным, умирая, без ощущения смерти».

Происхождение термина «эвтаназия» в значении «легкая смерть» приписывают английскому философу Френсису Бэкону. В своем сочинении «О достоинстве и приумножении наук» Бэкон, рассуждая об обязанностях врача, пришел к выводу, что они не ограничиваются восстановлением и поддержанием здоровья пациента. Напротив, если единственным способом прекратить физическое страдание является смерть, врач должен совершить благородный поступок: помочь несчастному отправиться в лучший мир. Француз Вольтер был уверен в обратном: «Люди убивают себя также по болезни, и вот это можно назвать малодушием. Отчужденность, когда человек сам себе в тягость, — есть также болезнь, которая приводит к самоубийству». А вот англичанин Юм, будто примиряя предыдущих ораторов, отмечал, что никто не откажется от жизни до тех пор, пока её можно сохранить.

Пропаганда и насилие

Ближе к XX веку философы перешли от обсуждения этической стороны самоубийств непосредственно к вопросу эвтаназии. В 1920 году в Германии вышла первая книга об эвтаназии «Разрешение лишить жизни». Ее авторы, Альфред Хоч и Карл Биндинг, открыто заявили о том, что под в некоторых случаях врачи должны помогать пациенту умереть. Именно эту книгу, извратив суть авторского послания, сделали идеологической основой насильственной эвтаназии «Акцион Т4» в нацистской Германии. Правда, в 1939 году, когда программу только начали воплощать в жизнь, она проходила под лозунгом «убийства из милосердия». Дальнейшее хорошо известно: под действие насильственной эвтаназии попали сначала новорожденные и малолетние дети с признаками слабоумия или физических уродств, а затем и все инвалиды.

С середины 30-х годов прошлого века общество стало интересоваться вопросом эвтаназии особенно плотно. В 1935 году движение в поддержку эвтаназии развернулось в Великобритании: члены «Общества эвтаназии» ставили целью пропагандировать гуманный метод помощи безнадежно больным. Через три года аналогичное общество появилось и в США. За последующие полвека эстафету переняли десятки стран со всех континентов, так что в 1977-м появилась потребность координировать деятельность этих организаций. Эти функции взяла на себя Мировая федерация обществ — сторонников эвтаназии, в которой представительствуют организации из 38 стран мира. Раз в два года Федерация проводит конференции, на которых врачей мира знакомят с теорией эвтаназии и призывают правительства дать людям право на смерть.

Эвтаназийный туризм

С середины прошлого века сторонники эвтаназии активно выступали с законодательными и научными инициативами. В 1968-м специалисты медицинского факультета Гарвардскорго Университета предложили признать необратимую утрату функций головного мозга смертью; пять лет спустя Американская Больничная Ассоциация составила «Билль о Правах Пациента», в котором было оговорено право больного отказаться от процедур, поддерживающих его жизнь; в 1975-м в Нидерландах впервые были открыто опубликованы рекомендации по безболезненному уходу из жизни.

Естественно, однажды по этому вопросу должна была высказаться и церковь. Это произошло в 1980-м: Папа Иоанн Павел II опубликовал «Декларацию об Эвтаназии». Согласно тексту документа, католикам запретили «убийства из милосердия», но позволили использовать любые средства для борьбы с болью или отказаться от применения экстраординарных мер для поддержания жизни.

Эвтаназию впервые узаконили в 1995 году северные территории Австралии, однако парламент страны отменил это решение всего через два года. Затем, в 1998-м, эвтаназию разрешили в штате Орегон. При этом закон строго оговорил, что больной должен выдержать невыносимые страдания в течение многих лет, несколько раз в устной или письменной форме выразить ходатайство о прекращении жизни и имеет право отказаться от своего решения в любой момент. Врачи, в свою очередь, обязаны проинформировать его о возможности переселиться в хоспис, а если эта перспектива не кажется пациенту привлекательной, консилиум специалистов подпишет необходимые документы об эвтаназии, но только в том случае, если жить больному осталось не более 6 месяцев. Смертельную дозу препарата больной принимает сам, без помощи врачей или родственников. Не смотря на то что процедура выдачи разрешения на эвтаназию сильно затянута и юридически осложнена, около 100 жителей штата в год обращаются с ходатайством относительно проведения процедуры.

На сегодняшний день эвтаназия легализована в Голландии, Люксембурге, Бельгии, в некоторых штатах США и в Швейцарии. Ограниченное число стран, применяющих «убийство из милосердия», породило такое своеобразное явление, как эвтаназийный туризм: в рамках этого движения для неизлечимо больных людей организуют поездки «за смертью». Эвтаназийный туризм сложно назвать устойчивой тенденцией, однако статистика гласит, что ежегодно в Цюрихе около 200 тяжело больных людей уходят из жизни по собственной воле под наблюдением врачей. В 2011-м власти города обеспокоились ростом количества туристов-смертников и предложили жителям Цюриха решить, что делать с тенденцией и законом. 85% из 278 тысяч жителей, принявших участие в референдуме, выступили за то, чтобы все осталось, как есть.

От теории к практике

Законы законами, а в XX столетии, особенно в его конце, в СМИ и печатной литературе то и дело появлялась информация о практике эвтаназии. Зигмунд Фрейд ушел из жизни в 1939 году благодаря помощи близкого друга: доктор Макс Шур ввел ослабшему от десятилетней борьбы с раком гортани психотерапевту смертельную дозу морфия.

В 1988 году медицинский журнал Journal of the American Medical Association prints опубликовал анонимную статью, в которой медик описывал, как сделал смертельную инъекцию онкологическому больному. Правоохранительные органы США попытались идентифицировать врача, но журнал отказался выдать корреспондента, и следователи потерпели неудачу. А в 1989-м началась специфическая «карьера» Джека Кеворкяна, получившего прозвище «доктор смерть». На протяжении 70-х медик активно выступал в пользу легализации эвтаназии для тяжелобольных людей, а в конце следующего десятилетия сконструировал машину самоубийств «Мерситрон» (от английского mercy — милосердие), подающую смертельную дозу анальгетиков и токсичных препаратов в кровь больного, который не мог покончить с собой иным способом. Этот аппарат впервые использовали для эвтаназии в 1990-м году, после чего в Америке разгорелся страшный скандал. Кеворкяна лишили лицензии на занятия медицинской практикой и несколько раз требовали к ответу в суде, однако за недостаточностью доказательств оставили на свободе. Всего до 1998 года «мерситроном» воспользовались порядка 130 человек. В начале 1999-го Кеворкян осуществил эвтаназию 52-летнего Томаса Юка, страдавшего болезнью Лу Герига. Эта сцена была снята на видео и попала на американские телеканалы по воле самого врача. Затем запись оказалась в суде как главное доказательство противозаконных действий Кеворкяна. Доктора-смерть приговорили к 25-летнему сроку, однако он вышел на свободу в 2007-м за примерное поведение с запретом помогать кому-либо умереть путём эвтаназии, осуществлять уход за лицами старше 62 лет и близко общаться с людьми, имеющими врождённые физические отклонения. В 2011 году Кеворкян скончался от болезни легких.

Уйти без мучений

История Бриттани Мэйнард, которую мы упомянули в самом начале, — одна из многих в этом ряду, и в целом довольно типична. «Я умру в своей спальне на втором этаже, в своей постели. Рядом будет моя мама и мой муж. Я уйду без мучений, фоном будет играть моя любимая музыка», — так американка описывала будущий процесс прощания с жизнью, который, конечно, серьезно выигрывает по сравнению с кончиной в муках, которые не ослабляет ни один обезболивающий препарат. Однако, если отбросить этические сомнения в духе «человек не должен лишать себя жизни», остается еще ряд аргументов, которые приводят врачи и общественные деятели против эвтаназии. Во-первых, больной, недуг которого признали неизлечимым, может выздороветь — истории известно не так уж мало случаев внезапных исцелений. Во-вторых, самоубийство не преследуется законом, но зачем втягивать в этот процесс постороннего человека, врача?

Ответ на этот вопрос прост: тяжелобольные и страдающие люди считают, что имеют право уйти из жизни с достоинством и без боли, не пугая близких и морально подготовившись к этому шагу.

С тяжелобольными людьми, доживающими последние недели, все ясно. Но что делать с теми, кто желает умереть, хотя его недуг не представляет прямой угрозы для жизни? Иногда по решению суда право умереть достойно предоставляют и им. В Бельгии известен случай, когда разрешение на одновременную эвтаназию получили два далеко не пожилых брата-близнеца. Марк и Эдмонд Вербессем родились глухими и всю жизнь прожили вместе, общаясь жестами. Однако к 45 годам у обоих начало стремительно падать зрения, пока братья не оказались почти в полной темноте без шанса контактировать с внешним миром. Каково это — ничего не видеть, ничего не слышать и не иметь надежды на выздоровление? Братья приняли решение добиваться эвтаназии, и бельгийские власти пошли им навстречу. Этот случай не вызвал в стране возмущения: напротив, общественность с сочувствием отнеслась к судьбе братьев. Можно ли ожидать подобной реакции в нашей стране? Судя по всему, нет.

Кто виноват?

Смотрите сами: если познакомиться с архивом новостей за последние годы, окажется, что убийства «из жалости» совершаются в России с завидным постоянством. Правда, вместо медицинских препаратов, гарантирующих быстрый и безболезненный уход, наши соотечественники пользуются куда более кровавыми способами.

Несколько лет назад вся страна обсуждала случай из Петрозаводска: 72-летний пенсионер удавил старым обувным шнурком свою супругу, страдавшую от старческого слабоумия и незаживающего перелома шейки бедра, после чего позвонил в полицию и сообщил об этом. Объясняя свой поступок, пенсионер сказал, что об этом неоднократно просила убитая, и он не смог не выполнить последнюю волю измученного близкого человека. Принимая во внимание обстоятельство дела, суд приговорил его к четырем годам лишения свободы. Формально все прошло по закону: убийца сел в тюрьму. Только вот контекст всей истории оставляет странное впечатление.

Когда будущая жертва удушения сломала шейку бедра, ее выписали из больницы через неделю, несмотря на катастрофические последствия такой травмы для пожилого человека. По словам врачей, перелом шейки бедра в таком возрасте не срастается, а значит, держать человека в стационаре бесполезно. То есть система здравоохранения и опеки над пожилыми людьми здесь как бы ни при чем. А муж, который прекратил страдания жены — убийца, и по закону должен сесть в тюрьму.

В России поднимать вопрос о легализации эвтаназии практически бесполезно: депутаты и чиновники опасаются, что правом на смерть будут злоупотреблять в криминальных целях. В этом есть зерно истины, которое, с другой стороны, наталкивает на закономерные размышления: а почему этой проблемы нет в Бельгии и Голландии, где эвтаназия разрешена уже более десяти лет?

В нашей стране общественные деятели все больше напирают на необходимость создания разветвленной и эффективно работающей сети хосписов, где пожилые и больные люди смогут получать квалифицированную медицинскую помощь и не страдать от одиночества. Похвальная инициатива, однако пока ростки энтузиазма пробиваются очень слабо. Да и вопрос о том, может ли человек выбрать собственную смерть, остается пугающе открытым.