Повесть о ненастоящем полковнике
КРИМИНАЛ
«Секретные материалы 20 века» №13(477), 2017
Повесть о ненастоящем полковнике
Николай Шипилов
журналист
Санкт-Петербург
1256
Повесть о ненастоящем полковнике
История «треста» Павленко легла в основу сериала «Черные волки», 2011 год

О том, что 14 апреля 1955 года трибунал Московского военного округа вынес приговор по делу инженер-полковника Павленко и 16 непосредственно подчиненных ему офицеров, сегодня мало кто помнит. Более того, даже в 1955-м в курсе этого дела был лишь очень ограниченный круг его участников и проводивших расследование сотрудников прокуратуры и судебных органов. Да и тех во время предварительного инструктажа у топ-начальства строжайше предупреждали: малейшая утечка информации будет иметь для болтуна самые серьезные последствия! Уж слишком выбивалось это дело из официальной картины жизни в СССР.

Героически строящий коммунизм советский народ ничего не должен был знать о высокопоставленном управленце, во время обыска у которого было изъято: «Круглых печатей и штампов — 13 единиц; различных бланков, техпаспортов и удостоверений — 45 000; легковых автомобилей — 6; грузовых — 62; бульдозеров, тракторов, экскаваторов — 8». И кроме того, 18 пистолетов, 25 винтовок и карабинов, восемь автоматов, три пулемета, пять гранат и несколько тысяч патронов…

Народ не узнал. Да вряд ли узнал бы подробности этой истории и сегодня, если бы не… редкая марка. Мало что значащий для большинства обывателей знак почтовой оплаты, всколыхнувший западные СМИ и сделавший известным всему миру имя Николая Максимовича Павленко…

НЕ НАША МАРКА

Когда весной 1952 года в журнале «Старый Цейхгауз» появилось интервью с Павлом Скомороховым, служившим в 1945 году уполномоченным Комитета по делам искусств при СНК СССР и не вернувшимся после войны в страну социализма, чиновники советских спецслужб им не заинтересовались. В рассказе экс-советского майора, на который купились западные журналисты, кагэбисты не увидели ничего. Всего лишь не подтвержденная документально история про то, как в пригороде Берлина, откуда Скоморохов по долгу службы должен был вывезти 65 ящиков ценностей, был угнан приготовленный для них вагон. И сделало это некое «Управление военно-строительных работ — 2» (УВСР-2).

Подобная практика считалась по тем временам обыкновенной. Действуя по принципу «кто смел, тот и съел», советские старшие офицеры налево и направо раздавали железнодорожному начальству взятки и эшелонами вывозили трофеи. Так с чего бы читавшему статью чиновнику КГБ было обращать внимание на упоминание о «Саксонской тройке» — марочном листке, переданном руководителем УВСР-2 полковником Павленко Н. М. коменданту станции в качестве оплаты за вагоны?

Итак, имя Николая Максимовича Павленко советские спецслужбы не заинтересовало ни в малейшей мере. Чего нельзя было сказать о филателистах, которые, прослышав о знаменитой марке, всполошились и, наведя справки, выяснили, что получивший эту взятку комендант Звенягин был через год после войны осужден за антисоветскую деятельность. А вот полковник УВСР-2 Павленко живет и активно восстанавливает порушенную войной экономику СССР.

Реальная стоимость легендарного «марочного листа Саксонии 1850 года выпуска достоинством 3 крейцера», была сопоставима разве что с «королевой филателии» — «Британской Гвианой 1856 года». К Павленко тут же засобирались филателисты всех стран и народов. Однако пока они ждали оформления виз, в судьбе инженер-полковника произошли существенные перемены. Он был арестован и препровожден в соответствующее учреждение…

Филателистическое расследование зашло в тупик и через некоторое время вообще забылось. Лишь через полвека техасский миллионер Говард Робсон, почему-то вдруг заинтересовавшись «Трехкрейцеровой Саксонией», решил ее непременно найти и нанял целую армию частных детективов. Те, быстро разыскав проживавшего в Кельне бывшего бойца УВСР-2 Ивана Магду, доложили своему нанимателю, что в начале мая 1945 года рядовой УВСР-2 Митрошкин и сержант Саблин, обследуя дома, случайно столкнулись с шайкой немецких мародеров. Разборка оказалась короткой: двоих конкурентов тут же пристрелили. Третьего отпустили после того, как он отдал им в обмен на жизнь толстую пачку немецких денег, пистолет ТТ и типографский лист марок красного цвета.

Надеясь, что за почтовые марки получат от полковника Павленко не только устную благодарность, но и очень существенную денежную премию, бойцы сдали марочный лист в хозяйственную часть УВСР и… через пару дней были расстреляны по приказу Павленко как злостные мародеры.

Поиски «Саксонии» вновь притормозились. Однако миру стало известно всплывшее на филателистической волне фамилия — Павленко.

ПЕСНЯ О НОВОМ СОКОЛЕ

Сегодня биография этого человека активно муссируется в СМИ, пополняясь подробностями, многие из которых вряд ли способны выдержать серьезную критику. Однако кое-что все-таки постепенно проясняется, и сейчас можно-таки восстановить историю жизни человека, который сумел обвести вокруг своего пальца весь сталинский госаппарат. Можно и нужно. Потому что постсоветский народ должен знать своих героев. Пусть даже и авантюрных…

Отец будущего полковника, Максим Ефимович Павленко, имел под Тверью, в Новых Соколах, паровую мельницу. За что к концу 1920-х, как только началось раскулачивание, был отправлен со всем семейством в далекую Сибирь. Однако одному из его детей, Кольке, удалось этой участи избежать. Правдами и неправдами получив у сельсоветовского писаря липовую справку, в которой указывалось, что он, сын трудового многосемейного крестьянина и комсомолец 20 лет от роду, направляется ячейкой в губком с целью строительства светлого коммунистического будущего, Павленко навострился в Тверь. И через полгода, закончив ликбез, стал студентом губернского инженерно-строительного института.

Неудержимая зевота во время лекций по сопромату, а также проявившееся рвение к общественной работе подсказали новоиспеченному студенту решение: дальше учиться смысла нет. И, придумав в порыве комсомольского вдохновения емкий слоган «Коммунизм — святая обязанность каждого гражданина СССР», комсомолец-активист Павленко направился в местный отдел НКВД, где предложил сотрудникам Керзону и Сахно использовать свою холодную голову и горячее сердце на благо строительства светлого грядущего. Те без колебаний согласились.

Работа в НКВД сулила Николаю Максимовичу прекрасное будущее. С учетом двух курсов инженерно-строительного института молодого специалиста выдвинули в солидную организацию Главвоенстрой — ударными темпами возводить Дом культуры в военном городке под Осташковом. Разумеется, не класть кирпичи, а руководить!

Воодушевившись поставленной перед ним задачей, Павленко немедленно выехал по новому месту назначения. И, едва успев приступить к работе, понял: при такой бухгалтерии, какая имелась в его полном распоряжении, запросто можно (и нужно!) украсть целую стройку — никто ничего не заметит! Но, не решившись на столь масштабный бизнес-проект, Николай решил дебютировать скромнее — пустить налево хотя бы штук пять вагонов лесоматериалов.

За покупателем дело не стало. Осенью 1933-го в кабинете Павленко объявился односельчанин Ленька Рудниченко. Старые знакомые по-приятельски обнялись, вспомнили босоногое детство. После чего Рудниченко прямо объявил, что берет все, не торгуясь, и в любом количестве.

Оформление документов на продажу пиломатериалов кооперативу «Вперед» заняло не более получаса. Подписав бумаги размашистой подписью «Т. П. Никонов», Рудниченко заверил их собственноручно изготовленной из резиновой подошвы печатью и умчался хлопотать о транспортировке груза.

Так начинался бизнес советского подпольного миллионера Павленко. Причем, в отличие от многих своих коллег, он понимал: главное — не привлекать к себе внимание...

ЧАСТЬ ИМЕЮ!

Жизнь катилась своим чередом. Женившись в 1935-м на немолодой, имеющей безупречный партстаж сотруднице Главвоенстроя, Николай Максимович еще более упрочил свои позиции. Благодаря знакомствам Иры Карловны уже к весне 1941 года ее супруг имел в петлице «шпалы» воентехника 1-го ранга. А поскольку бизнес с Рудниченко процветал, жизнь сулила сыну раскулаченного мельника еще много радужных перспектив. И все они наверняка исполнилось бы, если б 22 июня не началась война…

Воентехник Павленко оказался на передовой в стрелковом батальоне. Промаявшись там четыре месяца, он в конце октября выхлопотал-таки себе командировочное предписание разыскать потерянную аэродромную часть и отправился выполнять приказ. Однако указанное в документах направление поисков совсем не совпадало с нужным ему маршрутом. Поэтому Николай Максимович достал, в дополнение в предписанию, еще и документ, который особисты называли «непроверяшкой».

Получить «непроверяшку» было безумно трудно, пришлось потратить на нее бешеные деньги. Но затея того стоила. В левом углу документа, рядом с фотокарточкой, стоял штамп «ПВ», то есть «Пропуск везде». Эта бумага, подписанная председателем Комитета ГБ, освобождала предъявителя от каких бы то ни было проверок, а кроме того, обязывала все партийные, советские и прочие организации оказывать ему всяческое содействие.

Убрав «непроверяшку» в нагрудный карман, воентехник, не теряя зря времени, отправился в Калинин, к Рудниченко, который, страдая хронической язвой желудка, имел бронь и ни о чем не беспокоился. Выпили. Разговорились. Сошлись на том, что надо как-то устраиваться. И решили… создать собственную воинскую часть…

Детали плана в черновом варианте были намечены за второй бутылкой. Прежде всего надо было привлечь человек десять парней, самых надежных. Это требовало, конечно, серьезных финансовых вложений. Но у партнеров имелись спрятанные в надежном месте сбережения. К тому же будущий политрук подразделения Рудниченко знал, к кому можно обратиться.

С Юрием Константинером, запросившим должность начальника контрразведки, они еще в 1936-м куролесили по колхозам, представляясь председателям фуражирами кавалерийского полка и забирая под расписку зерно целыми урожаями. С будущим начальником штаба, Михаилом Завадой, он сидел в 1932 году, отбывая за вербовку в Тверской губернии девушек в Харбин якобы для канцелярской службы на каком-то коммерческом предприятии, а на самом деле — в бордели. А Грудева и Федосиева взяли потому, что они считались ребятами лихими и фартовыми.

Кадровый вопрос решился легко. Воодушевленный первым успехом, Павленко перешел к более серьезным проблемам. За машину тушенки и сгущенного молока отпечатали в калининской типографии бланки, командировочные документы и продовольственные аттестаты. Обмундирование для бойцов частью купили на черном рынке, а остальное заказали на облкооперативной швейной фабрике. Гербовую печать с надписью «Участок военно-строительных работ» (УВСР-5) и несколько штампов вырезал сам Рудниченко — как обычно, из резиновой подошвы, используя сапожный нож, маленькую стамеску и половинку бритвенного лезвия. И в завершение подготовительных мероприятий был изготовлен бланк со специальным шифром, который означал, что данная войсковая единица подчиняется не Минобороны, а лично (!) Верховному главнокомандующему…

Оставалось только настучать на допотопном «Ундервуде» официальное письмо в облвоенпрокуратуру. Откуда уже через неделю в новую войсковую единицу начали направлять бойцов, выписавшихся из госпиталей после ранения.

В июле 1942-го подразделение отбыло на выбранное Павленко место назначения. Части предстояло выполнять ремонтно-строительные работы, которые заключались по контрактам. А в условиях, когда почти все расчеты между войсковыми частями производились живыми рублями и так называемый денежный ящик (казна, охраняемая наравне со знаменами) находился в полном командирском распоряжении, Николай Максимович имел возможность, получив от заказчиков деньги налом, использовать их по своему усмотрению…

ОТ МОСКВЫ ДО БРЕСТА НЕТ ТАКОГО ТРЕСТА

Бизнес Николая Максимовича шел полным ходом. Продвигаясь за наступающей Советской армией, его часть работала не покладая рук. По пути к границе Павленко заработал около миллиона рублей. И присвоил себе очередное воинское звание — «капитан». Но это была, по его соображениям, разминка, тренировка перед настоящим рывком. Вот перейдет армия границу, и тогда…

«Тогда» наступило весной 1945-го. Пройдя за победно марширующими войсками Польшу и вступив на территорию Германии, Павленко решил: хватит довольствоваться оставшимися после прохода передовых частей трофейными крохами! Пора брать заказы на строительство неподалеку от передовой. Правда, война заканчивалась, но раз уж имелась возможность еще поработать на чужой земле, упускать ее было бы глупо. А потому за пару-тройку последних военных месяцев он отправил на родину:

— с десяток вагонов различных предметов быта, которых хватило бы на обустройство парочки повышенной комфортности гостиниц;

— 65 тонн муки, сахара и различных круп;

— 800 голов крупного и мелкого рогатого скота;

— 10 грузовиков;

— 5 тракторов;

— 12 легковых заграничного производства машин;

— 20 мотоциклов.

Прикинув на бухгалтерском арифмометре примерную стоимость вывезенных трофеев, Павленко сказал себе: достаточно. Больше в Германии делать нечего. И, написав приказ о демобилизации, приказал телефонистке набрать номер начальника железнодорожной станции, чтоб заказать вагоны для вывоза своих бойцов…

В Калининграде Николай Максимович продал содержимое заранее отправленных эшелонов. Распустил личный состав, выплатив бойцам по 10 тысяч, офицерам — от 15 до 25, в зависимости от выслуги. А сам, имея на руках активы примерно в 90 тысяч рублей, создал артель «Пландорстрой» и начал понемногу привыкать к штатскому существованию.

Как ни странно, работа артели, которая занялась строительством дорог, проходила вяло. Оставаться в Калинине смысла не было. Павленко отправился во Львов, где обосновались Рудниченко и Константинер. И эта встреча «боевых товарищей» обогатила народное хозяйство СССР единственной в своем роде, уникальной частной стройорганизацией УВС-1, что в расшифровке значило «Управление военного строительства».

Предприятие немедленно начало набирать обороты. Оборонное строительство, не в пример гражданскому, не терпело проволочек. За четыре года Павленко со товарищи заработали 38 миллионов 717 тысяч 600 рублей — деньги по тем временам фантастические. Жизнь быстро катилась по проторенной дорожке. И споткнулась о цветные листочки бумаги с водяными разводами, называемые облигациями...

ПОПАЛ СМЕРТЬЮ ХРАБРЫХ

Госзаем как важнейшая составляющая бюджета Союза ССР осуществлялся повсеместно и поголовно. Поэтому полковник Павленко выделил группу сотрудников, в обязанности которых входило скупать на толкучке гроша ломанного не стоившие бумажки и распространять их потом среди вольнонаемных. Те брали облигации, с трудом сдерживая ворчание. Но в 1952-м нашелся среди рабочих УВС-1 сознательный товарищ, который, недополучив запрошенное им количество облигаций, очень обиделся и отослал в Прикарпатскую военную прокуратуру письмо, где черным по белому значилось: «Довожу до вашего сведения, что в УВС имеются граждане, не скрывающие своих преступных намерений сорвать народно-хозяйственную программу»...

Сотрудник ГВП, изучив донос, направил в Минобороны запрос для уточнения реквизитов УВС-1. Ответ пришел оперативно. Но его содержание не вписывалось ни в какие представления прокурорских работников. В письме было проставлено: «Указанная часть по спискам министерства не числится».

Теряясь в догадках, сотрудник прокуратуры отправился в Кишинев, где дислоцировался штаб части-невидимки. Там все было на своих местах: КПП, оперативный дежурный, ленинская комната, кабинеты начальников служб. И главное — знамя! Боевое орденоносное знамя дошедшего до Берлина подразделения!

Полковник Павленко немногословно, но четко отвечал на все вопросы дознавателя, однако предупредил, что некоторые детали своей деятельности может открыть только с санкции Госбезопасности.

Испугавшись аббревиатуры «ГБ», прикарпатская прокуратура перенаправила дело в вышестоящие органы, которые, быстро разобравшись в ситуации, ликвидировали все подразделения и непосредственно штаб УВС-1.

На момент ликвидации УВС, ее участники располагались в Киевской, Одесской, Запорожской, Днепропетровской, Харьковской, Могилевской областях, на территории Молдавии и Эстонии. В «штате» части числилось свыше 300 «бойцов». Арестовали всех. Командир части Павленко, начальник контрразведки Константинер и политрук Рудниченко при задержании сопротивления не оказали.

Решением трибунала Московского военного округа офицеры военно-строительной части Павленко получили сроки лишения свободы от 5 до 25 лет. Сам Николай Максимович на суде заявил: «Мы просто строили как умели, а умели мы хорошо и, если суд сочтет возможным, с радостью будем строить на пользу советскому государству». Тем не менее его приговорили к высшей мере наказания. В установленном порядке приговор был приведен в исполнение…

Имя Николая Максимовича Павленко было старательно вымарано из всех списков. И трудно сказать, знали бы мы сегодня об этом человеке, если бы не случайно попавший в его руки листок бумаги со старыми почтовыми марками, случайно заинтересовавшими чудаковатого техасского миллионера. Кстати, десятки филателистов гоняются за «Трехкрейцеровой Саксонией» по сей день. Говорят, следы уникального марочного листа ведут прямиком в…

Но это уже совсем другая история…


17 июня 2017


Последние публикации

Выбор читателей

Владислав Фирсов
8370545
Александр Егоров
940827
Татьяна Алексеева
775904
Татьяна Минасян
319186
Яна Титова
243109
Сергей Леонов
215717
Татьяна Алексеева
179142
Наталья Матвеева
176557
Валерий Колодяжный
171204
Светлана Белоусова
157271
Борис Ходоровский
155356
Павел Ганипровский
131006
Сергей Леонов
112002
Виктор Фишман
95617
Павел Виноградов
92450
Наталья Дементьева
91736
Редакция
85313
Борис Ходоровский
83213
Станислав Бернев
76847