Мировая история знает немало имен авантюристов-мужчин, но встречаются в этой «теплой компании» и женщины. Как правило, искательницы приключений вели такой образ жизни только в молодости, а потом выходили замуж, меняли фамилию и исчезали из поля зрения своих прежних знакомых. Но бывали среди женщин-авантюристок и исключения…

Одним из таких исключений была француженка Мари Пти (или Пети), вошедшая в историю как первая женщина, выполнявшая обязанности посла, а позже незаслуженно забытая у себя на родине. Ее жизнь — прекрасный пример того, как можно совместить легкомыслие, любовь к приключениям и бешеный темперамент с деятельностью, направленной на благо своей страны.

Точная дата рождения Мари неизвестна. В большинстве источников говорится, что она родилась в 1665 году, но в некоторых указан 1675-й. Информации о ее детстве и юности тоже нет: видимо, они прошли более-менее спокойно. И только в 1702 году имя мадемуазель Пти впервые появляется в исторических документах. Упоминается оно в связи с игорным домом на улице Мазарини в Париже, хорошо известным всему городу. Его хозяйка Мари Пти была необыкновенно красивой женщиной, белокурой, с голубыми глазами, а кроме того, очень женственной и обаятельной. Про нее говорили, что она обладает особым даром привлекать к себе людей и влюблять их в себя. И действительно, Пти была обворожительна с теми мужчинами, которые вызывали у нее интерес, хотя тех, кто ей не нравился, она могла резко и грубо отшить.

В ее заведении собиралась самая разная публика, и нередко посетители приходили туда не только ради азартных игр, но и рассчитывая провести ночь с хозяйкой. И многие из них добивались желаемого — количество любовников Мари просто не поддается подсчету. Некоторых она заводила на месяц, других — на неделю, третьих — всего лишь на ночь или даже на пару часов.

В общем, заведение мадемуазель Пти процветало, а сама она была полностью довольна своей жизнью. Хотя, возможно, ее склонная к авантюрам натура уже тогда ждала чего-то более интересного, чем вечера среди любителей азартных игр. И однажды, в 1702 году, в ее притоне появился мужчина лет пятидесяти, с пылким, как у юноши, взором и хорошо подвешенным языком, который полностью изменил жизнь хозяйки.

Прощай, игорный дом!

Звали этого человека Жан-Батист Фабр. Мари сразу же обратила на него внимание и решила познакомиться с ним уже проверенным способом, в результате чего в ту же ночь он оказался в ее спальне. Фабр рассказал, что он — крупный торговец из Марселя, что еще в 1675 году он основал коммерческое представительство в Константинополе и что все его семейство держит в руках торговлю с Турцией. У него был роскошный дом, ничем не уступающий дворцам парижской знати, и он, вместе с другими марсельскими негоциантами, в течение последних лет фактически взял на содержание французского посла в Турции де Ферьоля. Кроме того, Жан-Батист был знаком с турецким великим визирем и со всеми пашами. Одно время он даже исполнял обязанности Ферьоля, пока тот не получил своего назначения, а после этого занял пост управляющего посольскими делами, так как его очень ценили в Версале. Теперь же его должны были отправить послом к персидскому шаху.

Рассказанное Фабром было правдой — но не всей. Он «забыл» сообщить Мари о том, что в данный момент был весь в долгах, что в Константинополе его с нетерпением ждали кредиторы и что его жена стала любовницей де Ферьоля. В результате его рассказы о роскошной жизни на Востоке вскружили хозяйке игорного дома голову, и спустя несколько дней она уже грезила о том, чтобы побывать в Персии и увидеть эту жизнь собственными глазами. Их роман продолжался, и в конце концов она попросила будущего посла взять ее с собой в путешествие. Эта идея понравилась и самому Фабру, сообразившему, что Мари может помочь ему решить его финансовые проблемы.

Жан-Батист пообещал взять ее с собой и намекнул ей, что у него возникли некоторые денежные затруднения и что это может повредить его репутации при дворе, а значит, и поставить под угрозу его отъезд в Персию. Пти страшно расстроилась и, не желая отказываться от своей мечты, отдала Фабру все свои сбережения, а потом еще и продала свой игорный дом — вырученные за него деньги тоже пошли на уплату долгов ее любовника.

По всей видимости, Мари не просто загорелась идеей побывать в восточных странах, но и полюбила Фабра. Она доверяла этому человеку и перед поездкой в Персию дала ему весьма легкомысленное письменное обязательство, в котором обещала сопровождать его в любое место, куда бы ему ни пришлось отправиться по службе или по личным делам, и оказывать ему всяческую поддержку. Также этот документ гласил, что Пти не имеет права отказаться следовать за ним и требовать за свою заботу какого-либо возмещения. В наше время это обязательство с ее подписью хранится в архиве Министерства иностранных дел Франции.

«Жена мажордома»

Расплатившись с долгами, Фабр стал хлопотать о том, чтобы его действительно назначили послом в Персию. Ему удалось обворожить всех министров и других влиятельных людей своими глубокими познаниями о положении дел на Востоке. Проект Жана-Батиста состоял в том, чтобы завязать тесные отношения с Персией, добиться безопасности для проживающих там христиан и утвердить преимущество французской коммерции на Востоке. А после этого Фабр предполагал подготовить установление таких же отношений с Индией.

В конце концов Жан-Батист добился своего. В январе 1703 года он получил официальное предписание отправиться в Персию. Король Людовик XIV собрал богатые подарки для персидского шаха и вручил послу верительные грамоты. В конце 1704 года Фабр в сопровождении Мари Пти, переодетой в мужскую одежду, и своего племянника Жозефа отбыл в Марсель, а в марте 1705 они вместе с многочисленной свитой посла отправились в Азию на корабле под названием «Тулуза». После отплытия Мари сразу же переоделась в женское платье и с тех пор не скрывала своих нежных чувств к послу. Иногда она вела себя с ним очень вольно, и это немало веселило команду корабля.

Путь Фабра и его спутников пролегал через Александрию в Алеппо, куда они прибыли в апреле 1705 года. Так как путешествие посла в обществе своей любовницы, по местным обычаям, было неприемлемым и привело бы к скандалу, Мари представили всем как жену главного мажордома миссии, господина дю Амеля. Однако ее поведение порой по-прежнему было несколько неосторожным, — видимо, женщину подводил ее пылкий темперамент. В результате настоятель местной общины иезуитов заподозрил, что с «женой мажордома» что-то не так, и после небольшого расследования установил ее личность и доложил о том, кто она, местному паше. Из-за этого посольство на полгода задержали в Алеппо.

Во время этой задержки мадемуазель Пти сочла своим долгом развлекать свиту посла. Каждый вечер она устраивала для них ужины, а потом исполняла разные песенки игривого содержания или разыгрывала смешные сценки. Сопровождающие Фабра люди веселились, а приглашенные на эти вечеринки жители Алеппо видели Версаль в миниатюре — забавное отражение двора Людовика XIV.

Между тем паша не собирался менять гнев на милость и пропускать посольство дальше, и поэтому Жан-Батист с Мари и с частью своей свиты в конце концов тайно покинули Алеппо и перебрались в Константинополь, а затем в Эривань (так в то время назывался Ереван). Там они узнали, что местный правитель, хан Абдельмассин, ненавидит французов и не намерен пропускать их дальше. И тогда Пти решила переубедить его — она отправилась к нему во дворец, добилась встречи с ним и применила все свое обаяние, чтобы очаровать его. В итоге она стала любовницей хана, и все затруднения посольства тут же разрешились: Фабру были выданы верительные грамоты и обещание радушного приема в Исфагане, следующем городе на его пути.

Так Мари Пти вступила на тяжкий путь дипломатии. Удача с ханом окрылила ее и придала ей смелости. Теперь она знала, что ее женские чары действуют и на восточных мужчин.

Трехспальное место отдыха

Через несколько дней после отъезда из Эриваня Жан-Батист Фабр внезапно тяжело заболел. Он метался в жару, корчился от боли в животе и кричал, что его отравили, а его лицо приобрело фиолетовый оттенок. 16 августа 1705 года посол скончался. Был ли он отравлен, сейчас уже невозможно узнать, однако ни у кого из сопровождавших его людей не было причин убивать его. Так что, судя по симптомам, Фабр, скорее всего, либо подхватил какую-то инфекцию, неопасную для местных жителей, но смертельную для непривычных к ней европейцев, либо умер от лопнувшего крупного сосуда в животе и внутреннего кровотечения.

Так или иначе, но посольство лишилось своего предводителя. В первый момент Мари Пти растерялась, не зная, что ей делать дальше, но длилось ее замешательство недолго. Вскоре в голову ей пришла одна очень дерзкая мысль. Женщина разыскала в багаже все секретные бумаги Фабра и провозгласила себя новым главой посольства Франции. Спутники Жана-Батиста и местные иезуиты с изумлением уставились на нее, когда она объявила, что обязанности посла перешли к ней и что ей еще во Франции было поручено обучить жену персидского правителя французским придворным манерам. И она исполнит это любой ценой, добавила Мари, а если ее попытаются остановить, то она готова принять мусульманство и выгнать из города иезуитов.

Мешать ей никто не рискнул, и процессия вернулась в Эривань, где Мари сразу почувствовала себя спокойнее под защитой очарованного ею хана. Хан, в свою очередь, добился того, чтобы в Исфагане ее приняли в качестве официальной посланницы. Так, благодаря ее женским чарам, «король-солнце» обрел своего представителя при персидском дворе. А сама мадемуазель Пти стала возглавлять французское посольство.

Мари понимала, что действовать в одиночку ей будет тяжело, и поэтому стала искать союзников среди прибывших вместе с ней в Персию французов. Некоторые из них стали поддерживать ее, а двоих она еще и сделала своими любовниками и поселилась вместе с ними в большом доме, предоставленном ей в качестве посольской резиденции. Вскоре в этот дом была доставлена заказанная посланницей кровать соответствующих размеров, что вызвало немало пересудов в городе. По местным обычаям, считалось нормальным, если у мужчины было несколько жен, а вот женщина, имеющая больше одного мужа, воспринималась как нарушительница устоев.

Персы стали осуждать Мари, а местные иезуиты и вовсе прямо называли ее особой легкого поведения и более грубыми эпитетами. Зато люди из свиты Фабра были не столь суровы — они лишь посмеивались над своей любвеобильной предводительницей.

Происки врагов

Иезуиты не желали мириться с тем, что Мари Пти имеет больше влияния на местные власти, чем они. Все они подолгу обучались в своем ордене дипломатии и искусству манипулирования людьми и достигли в этом деле серьезных высот — и вдруг их обошла в этом деле какая-то женщина, никогда специально этому не учившаяся! Решив дискредитировать ее, глава христианской общины Персии отправил правителю города Тебриза, контролировавшему дорогу на Исфаган, письмо с просьбой не иметь никаких дел с мадемуазель Пти, так как на самом деле звание посла перешло не к ней, а к Жозефу Фабру, племяннику Жана-Батиста. Но пока хан Тебриза раздумывал, как ему поступить, Мари соблазнила нескольких влиятельных чиновников. Так что вскоре в Тебриз, в Исфаган и в Эрзерум отправились послания, в которых они превозносили Пти до небес. Влияние письма иезуитов после этого было сильно ослаблено.

Тем временем у Мари появился еще один противник. Посол Ферьоль, в то время находившийся во Франции, решил по собственной инициативе сместить ее с присвоенной ею должности. Он послал в Персию своего друга, молодого человека по имени Мишель, чтобы тот занял место умершего Фабра и отстранил Пти от дел.

Но Мари вовремя узнала об этом. Она собрала багаж, нежно попрощалась со всеми любовниками и спешно отправилась к персидскому шаху, опередив своего конкурента. Мишель ехал вслед за ней, и у него был план похитить ее по дороге, но эта затея не удалась. Мадемуазель Пти первой предстала перед шахом и была признана посланницей французского короля. Ей помог в этом еще один хан по имени Нахичевани. Он оказал ей полную поддержку — его Мари тоже околдовала своим обаянием и затащила в постель. Мишель, добравшийся в конце концов до Персии, получил аудиенцию у этого хана и представился французским послом, но его отказались признать официальным лицом и строго предупредили, чтобы он даже не пытался причинить какой-либо вред Пти. Через несколько дней после этого пришло известие от шаха: он соглашался принять Мари, а Мишелю предписывалось вернуться в Эривань.

Полный триумф

Мари Пти торжествовала. В персидской столице ей был оказан блестящий прием. Она предстала перед шахом и преподнесла ему подарки короля Людовика, а когда правитель попросил ее рассказать о ее монархе и о Франции, превознесла до небес достоинства Людовика XIV и очень живо и остроумно описала Париж, Версаль и французские нравы и обычаи.

Шах, как и все остальные мужчины, был очарован ею. На время пребывания в столице посланнице был отведен великолепный дворец. Ее повсюду сопровождала почетная стража, а называли ее местные жители не иначе как французской принцессой. Даже в самых смелых мечтах бывшая содержательница притона не возносилась на такую головокружительную высоту.

Некоторые современники Мари утверждали, что персидский шах тоже сдался под ее чарами и стал ее любовником, но это, скорее всего, не так — правитель Персии вряд ли стал бы так рисковать своей репутацией. А вот многие молодые вельможи устоять перед ней не смогли. При этом любовные похождения не мешали Пти заниматься делами посольства. Вспомнив наставления Фабра, она решила заключить с шахом торговый договор.

Последовали длительные переговоры, в ходе которых Мари показала, что она умеет добиваться своего не только при помощи женского обаяния. Посланница обсуждала каждую статью соглашения с хитростью и ловкостью профессионального дипломата. И ее усилия не прошли даром: проект торгового договора был принят шахом. Отныне Франция могла успешно конкурировать на Востоке с английскими, голландскими и португальскими торговыми компаниями.

Ностальгия по дому

Все шло просто отлично, но потом Мари, видимо перетрудившись, заболела. Недомогание сильно ослабило ее, и ей пришлось прервать переговоры. Посланница заскучала по своей родной улице Мазарини в Париже и стала собираться в обратный путь. На прощание она любезно уделила время каждому из своих любовников, после чего отправилась во Францию.

По пути домой Пти ненадолго задержалась в Константинополе, где встретилась со своим врагом Ферьолем. Познакомившись с ней лично, он тоже пленился ее красотой и обаянием и стал просить у нее прощения за свои интриги против нее. Великодушно простив его, женщина двинулась дальше и вскоре прибыла в Марсель. Но там ее ожидали непредвиденные осложнения: она была арестована по обвинению в воровстве. Причиной этого была клевета Мишеля: он сообщил французским властям, что Мари со своими любовниками присвоила часть подарков, предназначенных для шаха. И как раз в это же время в Исфагане новый французский посол подписал торговый договор с Персией, который был заключен только благодаря усилиям мадемуазель Пти.

Власти Франции, узнав об этом, признали ее заслуги, и вскоре Мари вышла на свободу.

Авантюры закончились

В 1715 году сбылась еще одна мечта Мари Пти: персидский шах, который прежде никогда не направлял послов к иностранным монархам, пожелал иметь свое представительство при дворе короля Франции. В Париж прибыл персидский посол, один из тех, с кем Мари познакомилась во время своего пребывания на Востоке, и она захотела нанести ему визит. Но на въезде во дворец, где расположился посол, ее задержала полиция. Женщине объяснили, что, несмотря на все ее дипломатические заслуги, она все-таки была самозваным послом, а потому ее присутствие рядом с настоящими дипломатами нежелательно. После чего, опасаясь — наверняка не напрасно, — что Пти все-таки попытается тайком встретиться со своим персидским коллегой, ее на некоторое время поместили под домашний арест.

О дальнейшей жизни Мари Пти почти ничего не известно — только то, что умерла она в 1720 году. Ни в каких крупных интригах она больше не участвовала. Ей хотелось издать свои мемуары, и этим делом поначалу заинтересовался автор исторических романов Ален Лесаж. Он собирался помочь Мари с изданием ее воспоминаний и написать о ней художественный роман, однако все эти планы так и не были реализованы. По одной из версий, Лесаж, изучив разные документы, касающиеся деятельности мадемуазель Пти на Востоке, посчитал «неприличным» писать о столь любвеобильной женщине, по другой — ему «тонко намекнули» на нежелательность таких книг французские власти, по третьей — это были происки Мишеля, так и не простившего Мари, что она оставила его с носом в Персии.

Рукопись мемуаров Мари Пти, к сожалению, не сохранилась. И это большая потеря для историков, которые до сих пор не могут понять, каким образом простая женщина в XVIII веке, оказавшись в мусульманской стране наедине со своими врагами, умудрилась добиться того, что раньше не удавалось мужчинам-профессионалам.