9 октября 1909 года, ушел из жизни Чезаре Ломброзо — великий ученый-криминалист, внесший огромный вклад во многие направления криминалистики, некоторые из которых он лично и создал.

БЕСПОКОЙНАЯ ЮНОСТЬ

Казалось, родившемуся 6 ноября 1835 года сыну состоятельных земельных собственников еврейского происхождения Ломброзо, среди предков которой были выдающиеся раввины и талмудисты, Чезаре судьба уготовила спокойную и обеспеченную жизнь в родной Вероне. В юности он изучает семитские (иврит, арабский, арамейский) и китайские языки, но этот (недолгий!) период был единственно спокойным в бурном существовании будущего криминалиста.

По подозрению в заговоре он попадает в крепость, где испытывает серьезные материальные лишения. Затем Чезаре принял участие в военных действиях 1859-1860 годов за объединение Италии. Собственный горький жизненный опыт пробудил в юноше интерес к психиатрии. Уже в 19-летнем возрасте, учась на медицинском факультете университета в Павии, Ломброзо публикует свои первые статьи по проблеме кретинизма, которые заинтересовали специалистов.

Он самостоятельно изучает этнолингвистику и социальную гигиену.

В 26 лет молодой человек получает профессорское звание в области психических болезней, затем становится директором клиники душевных заболеваний, профессором юридической психиатрии и криминальной антропологии. В 1896 году Ломброзо получает кафедру психиатрии в Туринском университете. Его жизненным убеждением становится философия позитивизма, утверждавшая приоритет научного знания, полученного экспериментальным путем.

Ломброзо становится родоначальником антропологического направления в криминологии и уголовном праве. Свои научные выводы Ломброзо сделал на основе изучения 383 черепов умерших, 3839 черепов живых людей. Всего им обследованы и опрошены 26886 преступников, которые сравнивались с 25447 студентами, солдатами и другими добропорядочными гражданами. Причем Ломброзо изучал не только современников, но и исследовал черепа средневековых преступников, вскрывая их захоронения.

В результате исследований Ломброзо приходит к твердому убеждению: в криминологию должен быть введен метод естествознания — опыт и наблюдение, а центром изучения должна стать личность преступника.

Свои первые антропометрические исследования Чезаре провел в начале 1860-х, когда в должности военного врача принимал участие в кампании по борьбе с бандитизмом в южных областях Италии. Собранный ученым обширный статистический материал не только послужил важным вкладом в развитие социальной гигиены, криминальной антропологии, но и стал важной вехой в развитии социологии преступности. Как результат обобщения полученных эмпирических данных Ломброзо сделал вывод о том, что отсталые социально-экономические условия жизни в Южной Италии обусловили воспроизводство там анатомически и психически аномального типа людей, антропологической разновидности, нашедшей свое выражение в преступной личности — «человеке преступном».

В Песаро, где молодым ученым он возглавил клинику для душевнобольных, Ломброзо провел ряд интересных исследований зависимости поведения психически больных от климата и погоды. В должности профессора судебной медицины и психиатрии, а затем заведующего кафедры криминальной антропологии в Туринском университете, он проводит ряд исследований, которые опровергают распространенную в те времена теорию о приравнивании душевнобольных к преступникам.

ТЕОРИЯ ПРЕСТУПНОСТИ

Это был прорыв в криминалистике, позволявший выявлять аномальность личности путем антропометрической и психиатрической экспертизы, что, в свою очередь, открывало возможности для прогностических оценок динамики развития преступности. Таким концептуальным подходом Ломброзо ставил проблему ответственности перед обществом, воспроизводившем преступность, что, конечно, вызвало глубокое неприятие и отрицание официальной криминологии, возлагавшей ответственность исключительно на личность, преступившую закон. Чтобы подтвердить свою теорию, Ломброзо предпринял систематическое исследование преступников. Он строго фиксировал их антропометрические данные, которые определял с помощью «краниографа» — прибора для измерения размеров частей лица и головы.

Результаты этих исследований он опубликовал в книге «Антропометрия 400 правонарушителей» (1872). Тогда же Ломброзо выдвигает и до сих пор спорную теорию «прирожденного преступника», вывод которой однозначен: преступниками не становятся, а рождаются.

Ломброзо объявил преступление естественным явлением, подобным рождению или смерти. Ученый провел огромную исследовательскую работу, сопоставляя антропометрические данные преступников с тщательными сравнительными исследованиями их патологической анатомии, физиологии и психологии. На основании своих разработок Ломброзо выдвинул тезис о преступнике как особом антропологическом типе, который затем развил в цельную теорию и изложил в популярной форме памфлета под названием «Преступный человек».

Работа была опубликована на страницах «Юридического вестника Ломбардии» в 1871 году. По его мнению, вывод абсолютно ясен: преступник — это дегенерат, отставший в своем развитии от развития человечества, который не в состоянии затормаживать свое преступное поведение, поэтому наилучшая стратегия общества в отношении такого «прирожденного преступника» — избавиться от него, лишая свободы или жизни.

В 1876 году вышло в свет первое издание главного из сочинений Ломброзо — книги «Преступный человек в его соотношении с антропологией, юриспруденцией и тюрьмоведением» (сокращенно — «Человек преступный», сочетание, образованное по типу «Человек разумный).

В продолжение теории «прирожденного преступника» Ломброзо разрабатывает систему физических признаков («стигматов») и психических черт этого типа, которые, по его мнению, характеризуют личность, с рождения наделенную преступными наклонностями. Теперь эти признаки известны любому читателю детективов. Итак, если перед вами личность со сплющенным носом, низким лбом, большими челюстями, взглядом исподлобья и т.д., — то этот субъект, несомненно, преступник. Ибо так выглядят, по мнению выдающегося авторитета в области криминалистики, характерные черты «примитивного человека и животных». Ломброзо считал, что наличие этих признаков позволяет идентифицировать потенциального преступника еще до совершения им преступления. Поэтому он горячо ратовал за привлечение в число судей врачей, антропологов и социологов и требовал, чтобы вопрос о виновности был заменен вопросом о социальной вредности.

«Изучайте личность этого преступника, — наставлял коллег Ломброзо, — изучайте не отвлеченно, не абстрактно, не в тиши вашего кабинета, не по книгам и теориям, а в самой жизни: в тюрьмах, больницах, в полицейских участках, в ночлежных домах, среди преступных обществ и шаек, в кругу бродяг и проституток, алкоголиков и душевнобольных, в обстановке их жизни, в условиях их материального существования. Тогда вы поймете, что преступление есть не случайное явление и не продукт «злой воли», а вполне естественный и наказанием не предотвратимый акт.

Преступник — существо особенное, отличающееся от других людей. Это своеобразный антропологический тип, который побуждается к преступлению в силу множественных свойств и особенностей своей организации. Поэтому и преступление в человеческом обществе также естественно, как во всем органическом мире. Совершают преступления и растения, которые убивают и поедают насекомых.

Животные обманывают, крадут, разбойничают и грабят, убивают и пожирают друг друга. Одни животные отличаются кровожадностью, другие — любостяжательностью».

Быстрое и широкое распространение идей Ломброзо и, особенно, крайние выводы, которые нередко из них делались, вызвали острые споры и вынудили Ломброзо заметно смягчить свою позицию.

В статьях более позднего периода ученый относит к врожденному антропологическому типу лишь 40% преступников (которых он называет, в соответствии со своей концепцией, «дикарями, живущими в цивилизованном обществе») и признает важную роль ненаследственных — психопатологических и социологических — причин преступности. Надо признать, что влияние Ломброзо оказалось настолько сильным, что и спустя столетия людям, которых природа наградила не слишком благообразной внешностью, лучше не попадаться ни в какие передряги. Любой страж порядка в первую очередь заподозрит такую личность, будучи твердо убежден в правильности теорий Ломброзо.

Всего в огромном научном наследии великого криминалиста свыше 400 книг и статей по самым разным вопросам, в том числе по психиатрии, антропологии, по отдельным социальным и политическим проблемам Италии.

ГЕНИЙ КАК НЕНОРМАЛЬНОСТЬ

Особым объектом для психиатрических исследований Чезаре Ломброзо становятся личности, наделенные исключительными способностями, которых уже при жизни нарекают гениями.

В 1895 году он публикует работу «Гениальность и помешательство», в которой выдвинул тезис, что гениальность соответствует ненормальной деятельности мозга, граничащей с эпилептоидным психозом. Ломброзо утверждал, что сходство гениальных людей с помешанными в физиологическом отношении просто поражает. Они одинаково реагируют на атмосферные явления, а расовая принадлежность и наследственность одинаково сказываются на их рождении. По его наблюдениям, множество гениев страдало умопомешательством:

Ампер, Кант, Шуман, Тассо, Кардано, Свифт, Ньютон, Руссо, Шопенгауэр, целый ряд артистов и художников. Но, с другой стороны, между душевнобольными есть немало примеров гениев, поэтов, юмористов и др.

В приложении к своей книге Ломброзо привел образцы литературных произведений помешанных, графомановпреступников, а также описал аномалии черепа у великих людей.

В предисловии ученый аргументирует свой интерес к данной теме следующим образом: «В таком важном практическом значении новой теории убедили меня малопомалу как документальные работы Адриани, Паоли, Фриджерио, Максима Дюкана, Рива и Верга относительно развития артистических дарований у помешанных, так и громкие процессы последнего времени — Манжионе, Пассананте, Лазаретти, Гито, доказавшие всем, что мания писательства не есть только своего рода психиатрический курьез, но прямо особая форма душевной болезни и что  одержимые ею субъекты, по-видимому, совершенно нормальные, вляются тем более опасными членами общества, что сразу в них трудно заметить психическое расстройство, а между тем они бывают способны на крайний фанатизм и, подобно религиозным маньякам, могут вызывать даже исторические перевороты в жизни народов. Вот почему заняться вновь рассмотрением прежней темы на основании новейших данных и в болем широком объеме показалось мне делом чрезвычайно полезным. Не скрою, что я считаю его даже и смелым, ввиду того ожесточения, с каким риторы науки и политики, с легкостью газетных борзописцев и в интересах той или другой партии, стараются осмеять людей, доказывающих вопреки бредням метафизиков, но с научными данными в руках полную невменяемость, вследствие душевной болезни, некоторых из так называемых «преступников» и психическое-расстройство многих лиц, считавшихся до сих пор, по общепринятому мнению, совершенно здравомыслящими».

На русском языке исследование «Гений и помешательство» появилось в 1892 году в переводе К. Тетюшиной. В одной из статей, посвященных ученому, указывалось: «Своеобразную зависимость Чезаре Ломброзо нашел и при изучении наследственности и национальности творческих людей: на первом месте по числу гениев и сумасшедших находится еврейская нация. Объяснение этому, по его мнению, состоит в следующем: евреи во все времена подвергались жестоким преследованиям, сыгравшим роль своеобразного естественного отбора, кроме того, среди представителей этой нации значительно высок общий уровень образования. В своей книге Ломброзо привел данные, по которым среди евреев 1 сумасшедший приходится на 384 человека, тогда как у католиков и протестантов этот показатель в пять раз ниже. Что касается наследственности, то тут автор считал, что именно она, а никак не воспитание влияет на наличие гениальности. В качестве примера он привел музыкальные семьи Палестрины, Моцарта, семью Баха, в которой насчитывается 8 поколений музыкантов, 57 человек

из этой семьи пользовались популярностью». Кстати, исследовав почерк Льва Толстого, отличавшийся малопонятностью и путаницей условных знаков и добавлений, разбирать который могла только Софья Андреевна, которой и приходилось бессчетное количество раз переписывать произведения мужа, Ломброзо пришел к выводу, что так могла писать только женщина легкого поведения с психопатическими наклонностями.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ КАК ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ

Много споров вызвали у современников (и продолжают вызывать у потомков!) исследования Ломброзо по социологии политической преступности, систематизированные им в трудах «Политическая преступность и революция» (1890) и «Анархисты. Криминальнопсихологический и социологический очерк» (1895). Ученый исследовал феномен политической преступности, распространенной в Италии на рубеже XIX и XX веков в форме анархистского терроризма, как проявление индивидуального сознания политического преступника — личности, жертвенно преданной утопическому идеалу социальной справедливости. Что, в свою очередь, Ломброзо убедительно объяснял кризисом парламентской демократии в Италии, коррупцией политиков, обесцениванием идеалов социальной справедливости. Для пропаганды своих взглядов и стремясь организационно объединить сторонников в Италии и на международной арене, Чезаре со своими единомышленниками начал издавать с 1880 года журнал «Архив уголовной психиатрии и уголовной антропологии». А так же собирать международные конгрессы уголовной антропологии, в том числе и с участием русских криминалистов, которые проводились до начала Первой мировой войны.

Все это предпринималось им с целью обосновать трактовку преступности в качестве биологического, а не социального феномена. Существование «прирожденного преступника» в современных ему государствах Ломброзо вначале объяснял как атавизм (одним из «доказательств» служило сходство черепа известного убийцы с неандертальцем, другим — распространенность обычая татуировки у заключенных в тюрьмах и у некоторых отсталых племен и т.п.).

Затем Ломброзо стал объяснять его, напротив, «вырождением» человеческой расы, моральной деградацией, а то и наследственной эпилепсией, т.е. предложил взаимоисключающие объяснения. «ЖЕНОНЕНАВИСТНИК»

Очередной скандал вызвали исследования Ломброзо о любви и женщинах. Он опубликовал работы о любви у психически больных («Любовь у помешанных») и о преступности среди женщин («Женщина — преступница и проститутка»), которые до сих пор вызывают судороги у феминисток и откровенную радость у женоненавистников всех мастей.

Поскольку сведения о личной жизни Ломброзо практически отсутствуют, сложно говорить о его увлечениях женщинами, если таковые имелись. Но как ученый он был явно несправедлив к слабой половине человечества в исследованиях отношение женщин к трем объектам — любви, проституции и преступности.

«Действительно, каждому известно, — пишет Ломброзо в книге «Женщина — преступница и проститутка», — что важнейший жизненный вопрос всякой молодой девушки всегда сводится к жениху и выходу замуж. Эти два противоречия примиряются, если мы вспомним, что у женщины потребность в сохранении потомства, в материнстве преобладает над ее индивидуальным желанием. Именно эта потребность и влечет женщину к мужчине.

Любовный инстинкт ее всецело подчинен материнству. Мы уже раньше сказали, что женские половые органы более сложны и многочисленны, чем мужские, но они служат не только для половых отправлений, но и целям материнства, именно для питания и выращивания новорожденного».

«Характер любви женщины, — наносит очередной чувствительный удар прекрасным дамам Ломброзо, — хотя и косвенным образом, указывает нам на то, что она стоит ниже мужчины, так как подобные чувства могли развиться в ней только благодаря ничтожной переменчивости ее личного «я». Сильные желания и страсти были бы несовместимы с этой наклонностью ее сливать свою личность с личностью другого, с этой почти полной утратой ею всякой воли, которая обыкновенно наблюдается только в некоторых болезненных состояниях, равно как и при гипнотизме.

Поэтому женщина действительно испытывает сексуальное наслаждение от любви только в том случае, если она всецело отдается любимому мужчине. При этом она счастлива всетаки не столько вследствие физического удовлетворения своего чувства, сколько благодаря сознанию, что она осчастливливает своею любовью того, кого любит.

Таким образом, становится понятным отвращение, питаемое к браку столькими молодыми женщинами, выходящими замуж по коммерческому расчету за людей, которых они мало или даже совершенно не знают». 

ПРОРЫВ В КРИМИНАЛИСТИКЕ

Практически вся современная криминалистика основывается на исследованиях и трудах Чезаре Ломброзо.

Именно он впервые в мире стал применять достижения физиологии для выявления ложных показаний. В 1880-х годах он начал измерять пульс и давление крови у подозреваемых во время их допросов следователями.

Ученый утверждал, что может без труда определить, когда подозреваемые лгут.

Результаты его исследований свидетельствовали, что контроль физиологических реакций человека может вести не только к выявлению скрываемой им информации, но и, что не менее важно, способствовать установлению невиновности подозреваемого.

Результаты использования примитивных лабораторных приборов при допросе преступников Ломброзо впервые опубликовал в 1895 году.

В одном из описанных им случаев криминалист обследовал подозреваемого в убийстве девочки. Обследование проводилось с помощью «плетизмографа», который зафиксировал незначительные изменения в пульсе, когда тот делал в уме математические вычисления, и не обнаружил у него «никаких внезапных изменений», когда подозреваемому предъявлялись изображения израненных детей, в том числе — фотография убитой девочки. Ломброзо сделал вывод, что подозреваемый непричастен к убийству, и результаты расследования убедительно доказали правоту криминалиста. По-видимому, описанный случай был первым зафиксированным документально примером применения «детектора лжи», который завершился  оправдательным результатом. Это означало, что контроль физиологических реакций человека может вести не только к выявлению скрываемой им информации, но — что не менее важно — способствовать установлению невиновности подозреваемого.

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ

Если в ранних работах Ломброзо даже предлагал отменить институт судов и заменить его комиссией психиатров, которая, пользуясь разработанным одним из его последователей антропометром (Ломброзо называет его антропометрической гильотиной), производила бы соответствующие исследования и делала выводы относительно принадлежности человека к классу прирожденных преступников, то в зрелые годы он отказался от этой идеи, признал необходимость суда и отводил антропологам роль экспертов. В одном из своих трудов Ломброзо довольно популярно раскрывает сущность концепции воздействия на преступников: «Мы говорим прирожденным преступникам: «Вы не виноваты, совершая свое преступление, но не виноваты и мы тоже, если прирожденные свойства нашего организма ставят нас в необходимость ради собственной защиты лишать вас свободы, хотя мы и сознаем, что вы более заслуживаете сострадания, чем ненависти».

В 1897 году Ломброзо посетил Россию для участия в съезде врачей, где ему был оказан восторженный прием, когда сотни студентов Московского университета выехали ему навстречу и встретили его еще в Смоленске. В мемуарах, посвященных российскому эпизоду своей биографии, Ломброзо отразил типичное для современных ему итальянских левых резко негативное видение общественного уклада России, сурово осудив его за полицейский произвол («подавление мысли, совести и характера личности») и авторитарные методы реализации власти.