О посвящениях, превращающих обычного человека в качественно новое существо, — известно не так уж много.

Даже древние греки, оставившие описание великих греческих мистерий, честно признавались, что эта тайная наука пришла к ним из Египта, а их посвящения — лишь начальная ступень в трудном и изнурительном движении к пониманию Великой Истины этого мира. Самым посвященным из греков считался Пифагор, который не просто учился в Египте, но единственным из греков стал Иерофантом — великим магом, одолевшим все 36 возможных на Земле ступеней посвящения.

Что же искали мудрые в Египте, иногда идя на верную смерть?

В течение пяти тысяч лет Египет был убежищем чистых и высоких учений, которые составляли религиозную доктрину всего древнего мира. Пятьдесят династий сменяли одна другую, Нил успел занести наносной землей целые города, но египетские жрецы непоколебимо несли свою оккультную науку...

Но откуда она пришла в Египет? Четкий ответ на этот вопрос жрецы оставили в письменах, начертанных на каменных сводах гробниц, расшифрованных Шамполионом: «Из Древней Индии, как до того из Древней Аратты…»

Из сохраненной Египтом доктрины зародилась и воссияла Великая Эллада, вырос Великий Рим. Тайны великой Истины, за разглашение которой еще несколько столетий назад полагалась смерть, сегодня мы можем узнать благодаря грекам, которые вопреки запрету записали пережитое в храме Осириса.

ПУТЬ УЧЕНИКА

Оказывается, чтобы стать учеником, любому желающему достаточно было постучать в двери великого храма Фив или Мемфиса и заявить о своем горячем желании. Служители вводили желающего истины под портик храма Озириса, где к нему подходил Иерофант (жрец высшего посвящения по-гречески). Очевидцы пишут, что «величие его облика, тайна непроницаемых глаз, светящихся внутренним светом и проникавших в душу, как острие копья», производили на новичка очень сильное впечатление. Новоприбывший чувствовал себя лицом к лицу с человеком, от которого ничего невозможно скрыть.

Жрец Озириса вопрошал гостя, откуда он родом, просил рассказать о своей семье и том храме, где он получил свои первые религиозные познания. Учитывалось все — даже внешние данные и физическая развитость. Если после этой короткой, но весьма проникновенной проверки, жрец считал соискателя недостойным сокровенных знаний, ему непреклонным жестом указывали на дверь.

Если же Иерофант находил в новичке искреннего и достойного искателя истины, то предлагал ему следовать за собой. Они шли через портики и внутренние дворы, через сады и аллею, высеченную в скале, между обелисками и сфинксами к небольшому храму, служившему входом в подземные пещеры. Вход в этот храм был закрыт огромной статуей Изиды. Богиня изображалась сидящей с закрытой книгой на коленях в позе глубокого размышления. Лицо статуи было закрыто покрывалом, что объясняла надпись внизу: «Ни один смертный не поднимал моего покрывала».

Иерофант подводил ищущего к двери в тайное святилище, указывал на две колонны и говорил: «Красная колонна представляет собой восхождение духа к свету Озириса. Темная означает его пленение в материи и падение, которое может окончиться полным уничтожением. Ты должен знать, что каждый, кто прикасается к нашему учению, делает ставку на свою жизнь. Безумие или смерть находит здесь слабый или порочный. И только сильные находят здесь жизнь и бессмертие. Много легкомысленных вошли в эту дверь и не вышли из нее живыми. Здесь бездна, которая возвращает назад лишь смелых духом. Хорошо подумай о том, куда ты направляешься и об опасностях, которые подстерегают тебя. Если твое мужество несовершенно, откажись от своего желания, ибо после того, как эта дверь закроется за тобой, отступление будет уже невозможно».

Если новичок продолжал наставить, Иерофант передавал его служителям храма, с которыми он должен был провести неделю, отбывая самые грязные работы, постясь, принимая очистительные напитки, слушая священные гимны и производя омовения. При этом соискатель истины должен был хранить абсолютное молчание, иначе он не допускался к таинству посвящения и нес страшное покарание.

ПОЕДИНОК СО СМЕРТЬЮ

И вот наступал долгожданный вечер посвящений. Два специальных помощника (греки назвали их неокоры), отводили соискателя к тайному святилищу, входом в который служил абсолютно черный провал. Войдя, ученик попадал в огромный темный зал, где с двух сторон, едва освещенные факелами, стояли статуи с человеческими телами, но с головами львов, медведей, быков, хищных птиц, змей, собак, кошек…. В конце темного прохода, через которые посвящаемого вели в полном безмолвии, находились друг напротив друга мумия и скелет. Они указывали на коридор в стене, настолько узкий, что двигаться по нему можно было только ползком на коленях. «Ты еще можешь вернуться назад», — произносил один из неокоров, — «дверь святилища еще не заперта, дальше возвращение будет уже невозможно».

Если вступающий под своды истины не отступал и здесь, ему в руку давали маленькую зажженную лампу, а неокоры удалялись, шумно захлопывая за собой двери святилища. И человек оставался один в почти беспроглядной тьме и тесноте постоянно сужающегося каменного коридора. Ему ничего не оставалось, как ползти дальше вглубь. Повсюду слышался приглушенный устрашающий шепот: «здесь погибают безумные, которые возжаждали знаний и власти». Благодаря особому акустическому приспособлению, эхо повторяло эти слова семь раз, через определенные промежутки.

Внезапно перед упрямым соискателем коридор расширялся, спускаясь крутым наклоном к воронокообразному отверстию. Там виднелась висячая железная лестница, по которой приходилось спускаться вниз. Достигнув последней перекладины, ищущий с ужасом понимал, что оказался в ловушке. Его маленькая лампа бросала слабый свет в страшную бездонную темноту, над которой он висел обессиленный и уже не мог вернуться назад. Ведь его никто бы не выпустил, смерть ждала его и при падении в бездну... Абсолютное большинство соискателей, именно в эту минуту поддавшись вполне обоснованной панике, заканчивали свой земной путь.

Но если страх не слишком затуманивал мозг человека, ему удавалось рассмотреть слева в стене маленькое углубление. Добраться до него было далеко не просто, но возможно. Если физические данные человека позволяли это сделать, то внутри углубления он находил выбитые спирально каменные ступени, которые вели наверх. В конце этого утомительного подъема ученик натыкался на бронзовую решетку, ведущую в широкую галерею, поддерживаемую прекрасными кариатидами. В руках у каменных дев были хрустальные светильники, а между ними виднелись ряды символических фресок. Возле этой решетки соискателя встречал маг, хранитель священных символов (греки называли его простофор). Он отпирал решетку, поздравлял соискателя с первым благополучно пройденным испытанием и вел его по галерее, объясняя смысл священной живописи.

КЛЮЧИ МУДРОСТИ

Под каждой из фресок виднелись буква и число. 22 символа изображали 22 первые тайны или арканы, и составляли азбуку оккультной науки, т.е. ключи, которые становились источником мудрости и силы.

Это были принципы первого священного языка, где буквы соответствовали цифрам, а каждое число и буква выражали троичный закон, имеющий свое отражение в мире божественном, разумном и физическом. Это подобно тому, как палец, трогающий струну на лире, заставляет звучать лишь одну ноту в гамме, но приводит в колебание все гармонирующие с ней тона.

Так, например, буква «А» соответствует единице, и в божественном мире выражает Абсолютную Сущность, из которой происходят все существа. Символом ее был Иерофант в белых одеждах.

Конечно же, испытуемый был еще далек от понимания этих сложнейших истин, но удивительные перспективы открывались в ту ночь перед ним. Впервые в жизни человек прозревал внутреннюю суть мира благодаря таинственной цепи причин.

От буквы к букве, от числа к числу, учитель объяснял ученику смысл таинственного состава вещей и вел его короне магов. «Запомни, — говорил простофор, — что означает эта корона: всякая воля, которая соединяется с божественной волей, чтобы проявлять правду и творить справедливость, еще в этой жизни вступает в круг силы и власти над всем сущим и над всеми вещами. Это и есть вечная награда для освобожденного духа».

ОГОНЬ, ВОДА И… НЕ МЕДНЫЕ ТРУБЫ

По окончании своей речи простофор открывал дверь, за которой пылал огонь, и предлагал соискателю войти. Посвящаемый с ужасом отскакивал прочь. На что маг отвечал: «Смерть пугает лишь незрелые души. В свое время я проходил через это пламя, как по долине роз».

Если ищущий решался войти в огонь, то вскоре убеждался, что пламя — всего лишь оптический обман.

Далее следовало испытание водой. Посвящаемый был вынужден пройти через черную стоячую воду, в которой плавали змеи, крокодилы, трупы...

Если и эти испытания были пройдены, два неокора проводили соискателя в темный грот, где его ждало удобное мягкое ложе. Ученика растирали душистыми маслами, одевали в тонкие ткани и оставляли в покое и одиночестве (что уже было наградой после трудных испытаний!).

Из глубины грота доносилась чудесная музыка флейты и арфы, подобная вздохам и томным всхлипам любви. И появлялась удивительной красоты женщина, наполненная соблазнительным огнем, знойная и пьянящая. Она олицетворяла собой все средоточие земной телесной любви. Она шептала соискателю сладкие речи и предлагала себя, как награду победителю, как чашу наслаждений. Женщина ложилась на ложе и не отрывала от него горящих вожделением глаз. И если мужчина поддавался соблазну и склонялся к женщине, вдыхая аромат ее благовоний и впитывая сладость ее губ, он тут же забывался глубоким обмороком. (Все тело жрицы, с детства принимающей все возрастающие дозы яда, было отравлено).

Пробуждение искушенного ученика было тяжелым, перед ним сидел иерофант и говорил: «Ты остался победителем в первых испытаниях. Ты восторжествовал над смертью, над огнем и водою, но не сумел победить самого себя. Ты, дерзающий стремиться к высотам духа и познания, поддался первому же искушению чувств и упал в бездну материи. Кто живет рабом своей плоти, тот живет во мраке. Ты предпочел мрак свету, оставайся же в нем! Ты был предупрежден об опасностях, что поджидают тебя здесь. Ты сохранил жизнь, но потерял свободу. Ты останешься под страхом смерти рабом при храме!»

Но если посвящаемый отталкивал искусительницу и не подавался соблазну, к нему в грот тут же входили 12 неокоров и с факелами в руках торжественно вели его в святилище Изиды. Там в полном пурпурном облачении ждали его все Иерофанты. Перед священной статуей Изиды с младенцем Гором на руках глава иерофантов под страшными заклятиями произносил для ученика обет молчания и подчинения. Все приветствовали его, как брата и будущего посвященного, а искатель истины чувствовал себя среди своих будущих учителей, словно в присутствии богов. Он, переросший сам себя, первый раз в жизни входил в чертог Вечной Истины, но вряд ли понимал, какие сложные и опасные испытания на пути обучения ждут его...

ЗАЛОЖНИК МОЛЧАНИЯ

Маги древнего Египта были свято уверены, что прежде чем познать Изиду небесную, или как они говорили Изиду-Уранию, необходимо познать Изиду земную, т.е. продвинуться в физических науках. Поэтому время принятого ученика разделялось между медитациями в своей келье, изучением иероглифов, тайных знаков и уроками учителей. Ученик в обязательном порядке проходил науку минералов и растений, историю человека и народов, медицину, архитектуру и священную музыку. В течение своего долгого ученичества он должен был не только приобрести познания, но и преобразиться, достигнув нравственной силы путем отречения.

Древние мудрецы полагали, что человек может овладеть истиной лишь тогда, когда она станет частью его внутренней сути, естественным проявлением его души. Но в этой труднейшей работе внутреннего творчества ученик предоставлялся исключительно самому себе. Его учителя не помогали ему ни в чем, кроме необходимых занятий, и часто удивляли ученика подчеркнутой внешней холодностью и равнодушием. Обычно ученик даже не догадывался, что ежеминутно подвергается наблюдению.

Соискатель был заложником неумолимых правил и абсолютного послушания, но ему не раскрывали высшей Истины, ничего, что преступало границы уже познанного им во время своего первого посвящения. На все его тревоги и вопросы суровые жрецы отвечали одно: «работай и жди». Ученик часто поддавался вспышкам возмущения, горького сожаления о напрасно потраченных годах и тяжелыми подозрениями — а не стал ли он игрушкой мошенников, овладевших его волей ради своих собственных целей? Многие сдавались уже на этом этапе и становились все теми же бесправными рабами храма. Но те, которым суждено было до конца пройти путь поиска истины, словно предчувствовали символический и великий смысл сегодняшних испытаний.

Прогуливаясь среди статуй и магических фресок, ученик размышлял и спрашивал учителей: «Когда же позволено мне будет вдохнуть аромат розы Изиды и узреть свет Озириса»? На что ему неизменно отвечали: «Это зависит не от нас, истину дать нельзя. Ее можно либо найти внутри себя, либо не найти вовсе. Мы не можем сделать из тебя адепта, ты сам должен стать им. Лотос долго растет под водой, прежде чем раскроется его цветок. Не ускоряй раскрытия божественного цветка. Если раскрытие неизбежно, оно произойдет в свое время. Работай и молись!»

Так проходили месяцы и годы. И постепенно все страсти и будоражившие мысли отступали от соискателя, начинался процесс, когда поглощалось земное Я человека и возникало другое, чистое и возвышенное, жертвенное и истинное. И когда этот процесс завершался, на пороге кельи ученика возникал Иерофант и говорил: «Сын мой, приближается час, когда истина будет открыта перед тобой. Ты уже предчувствуешь ее. Скоро ты вступишь в общение с посвященными, ибо ты это заслужил чистотою сердца, любовью к истине и силой отречения. Но никто не переступал порога Озириса, не пройдя через смерть и воскресение. Мы будем сопровождать тебя в склеп. Не имей страха, ведь ты уже один из братьев наших».

ВОСКРЕСЕНИЕ ПО-ЕГИПЕТСКИ

В сумерки жрецы Озириса с факелами в руках сопровождали нового адепта в низкий склеп, поддерживаемый четырьмя столбами, украшенными сфинксами. В углу стоял каменный саркофаг. «Ни один человек, — говорил Иерофант, — не может избежать смерти, и каждая живая душа подлежит воскрешению. Адепт проходит живым через могилу, чтобы еще при жизни вступить в сияние Озириса. Ложись в эту гробницу и ожидай появления света. В эту ночь ты должен побороть страх и достичь порога самообладания».

Адепт ложился в саркофаг, Иерофант благословлял его, и толпа посвященных в молчании удалялась из склепа. Маленькая лампа, поставленная на пол, слабым светом освещала лишь четырех сфинксов, поддерживающих колонны. Внезапно раздавался хор голосов, печальный и приглушенный, это была погребальная песнь. Песнь оканчивалась и гасла лампа, бросив последний отблеск света. Адепт оставался совсем один во мраке. Холод могильного камня леденил тело и приносил настоящие страдания смерти — человек впадал в летаргию. Вся жизнь разворачивалась перед ним в коротких, последовательных картинках, а земное сознание становилось все более смутным. Ученик все более цепенел, но это состояние освобождало эфирную часть земной оболочки адепта и приносило экстаз…

Внезапно на черном фоне густого мрака возникала светящаяся точка. Она приближалась, увеличиваясь в размерах, переливается пятиконечной звездой. Бросая в темноту снопы магического света, это солнце втягивает адепта в белизну своего раскаленного центра.

Затем звезда исчезает, и на ее месте появляется цветок, не материальный, но наделенный жизнью и душой. Он раскрывается, подобно белой розе, и посвященный видит ее нежные лепестки и краснеющую пламенем чашечку. Но вот роза бледнеет и тает, как благоухающее облако — цветок превращается в молодую женщину. Из глаз ее льются лучи небесной нежности. Это — образ Изиды, в руке она держит свиток папируса.

Изида приближается к посвященному и говорит ему: «Я — твоя невидимая сестра, я — твоя божественная душа, а это — книга твоей жизни. Она хранит страницы твоих прошлых существований, и белые страницы твоих будущих жизней. Придет день, когда я разверну их все перед тобой. Теперь ты узнал меня, и я приду, когда ты позовешь!»

Но вот свет гаснет, видение покрывается мраком, и адепт чувствует, как падает в собственное тело. Пробуждается ученик потрясенным, он чувствует, что все его тело словно сдавлено металлическими кольцами, страшная тяжесть давит на мозг.

В это время перед ним уже находился Иерофант со свитой. Адепту дают согревающее питье, и главный жрец храма говорил: «Ты воскрес к новой жизни, не многим это удается! Идем со мной, на собрание посвященных, ты нам расскажешь о своем странствии в царстве Озириса. Отныне — ты наш брат».

В храме, под светом луны и в освещении факелов, глава передавал новому адепту великое откровение древнего Египта под названием Видения Гермеса. Оно не было записано ни на одном папирусе, лишь отмечено тайными символами посвященных на колоннах тайного склепа, место нахождения которого тщательно скрывалась. Это таинство всегда передавалось только из уст в уста!

«Видение это заключает в себе вечную историю вселенной и круг всех вещей», — говорил Иерофант посвященному, прежде чем начать передачу знаний.

СВЯЩЕННЫЕ ТЕКСТЫ, ЗАКОНЫ, ЧИСЛА…

Пророк храма, объясняя посвященному священные тексты, сообщал, что доктрина Глагола-Света представляет Бога в состоянии полного равновесия. Затем Иерофант доказывал тройственную природу Бога, «которая в одно и тоже время, и разум, и сила, и материя, а также дух, душа и тело. И одновременно свет, глагол и жизнь, сущность, проявление и вещество — вот что образует закон тройственного единства, сверху до низу действующий во всей вселенной».

За долгие годы, приведя своего ученика к творческому началу, учитель развертывал его сознание во времени и пространстве и во всем разнообразии жизни. Именно эти качества позволяли ученику понять вторую часть видения Гермеса, которая изображает Бога в состоянии динамическом.

Семь сфер, соединенных с семью планетами, символизируют 7 жизненных начал, 7 различных состояний материи и духа, 7 миров солнечной системы, через которые каждый человек должен пройти в течение своей эволюции. Семь Гениев или семь космогонических божеств являются владыками и представителями каждой из семи сфер, и все они представляют собой наивысшие плоды предшествующей эволюции. Каждое божество было для древнего посвященного символом и покровителем легиона духов, что воспроизводили тип своего божества в бесконечном разнообразии форм. И это божество из своей сферы могло оказывать огромное влияние на земные дела человека.

Эта всеобщая симметричность нашей вселенной отражается и в строении человека, троичного по сути, но семеричного по эволюции: семь чакр, семь тонких тел, семь оболочек… И только понимание этой священной и божественной семеричности подводило посвященного к порогу великой тайны. Теперь ему, принадлежащему к редкой касте воскресших из смерти, начинали выдавать истинные ключи. Вот первый из них: «Внешнее подобно внутреннему; малое таково же, как и большое; закон один для всего. Нет ничего малого и нет ничего великого в божественной экономии». Вот второй ключ: «Люди — это смертные боги, а боги — это бессмертные люди». Древние были точно уверены, что тот, кто понимает истинное значение этих слов, овладевает ключами к пониманию всего сущего. Но остальные ключи посвященный добывал уже сам в личных откровениях, пребывая по ту сторону бытия.

Так адепт был посвящен в жрецы Озириса. Если он был египтянином, то оставался при храме.

Чужеземцу же лишь иногда удавалось вернуться на родину, чтобы основать там новый культ или выполнить иную миссию. Но прежде чем отправиться, он давал торжественный обет хранить абсолютное молчание относительно всех храмовых тайн (если же он нарушал клятву, то рано или поздно роковая смерть настигала его, где бы он ни был).

Проходя в последний раз возле статуи Изиды и читая надпись: «Ни один смертный не поднимал моего покрывала», новый посвященный понимал, что он его все лишь приподнял. И затем, живя среди обывателей, окунаясь в их страсти и пустые проблемы, он часто слышал в глубине себя сокровенную музыку и божественный голос, что говорил ему: «Душа есть свет, закрытый покрывалом. Когда за ним нет ухода, свет темнеет и гаснет. Когда же он поддерживается, как светильник маслом святой любовью, он разгорается в неугасимую лампаду».