О подвиге полка рязанского воеводы Евпатия Коловрата, сложившего голову в бою с захватчиками в январе 1238 года, сегодня мало кто помнит. Проведенный опрос в сети Интернет показал, что девять из десяти респондентов даже не представляют, о чем идет речь, хотя еще 25–30 лет назад об этом герое знал любой ученик четвертого класса средней школы. А ведь героическая судьба отряда Коловрата таит в себе много неразрешенных загадок. Мы же попытаемся восстановить события тех далеких дней, используя некоторые версии и предположения.

Зимой 1237 года сигнальные костры с рязанского порубежья послали весть: на Русь идет беда. Первой жертвой монгольских завоевателей стало Муромо-Рязанское княжество. На заведомо неприемлемые предложения хана Батыя о покорности, выплате огромной дани и выдаче жен на утеху воинам гордые рязанцы ответили отказом: «Когда нас не станет — все ваше будет». Военное искусство Руси тех лет предполагало битву с врагами «в поле». Тогдашний правитель Рязани князь Юрий Ингваревич мог рассчитывать на свое закаленное в постоянных стычках со степняками войско и посему, собрав дружину и ополчение, двинулся навстречу врагу, чтобы доказать на деле справедливость слов: «Лучше мертвому быти, нежели скованному ходить». В начале декабря в кровопролитной битве на реке Ранова немногочисленная рязанская рать была разгромлена. 16 декабря 1237 года после пятидневной осады, перешагнув через тела ополченцев, посадских и крестьян из окрестных деревень, монголы ворвались в Рязань, на стенах которой так не хватало профессиональных бойцов, ушедших с князем Юрием. Захватчики почти поголовно истребили всех жителей: «И не осталось в городе ни одного живого: все равно умерли и единую чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего — ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые». Разорив рязанскую землю, монгольская армия двинулась дальше, в глубь страны. Основная масса войск, включая неповоротливый обоз, двинулась по главным транспортным артериям того времени — льду замерзших рек. Конные соединения рассыпались широкой облавой, разоряя встречные поселения. Путь захватчикам преградила рать великого владимирского князя Георгия (Юрия) Всеволодовича, возглавляемая его сыном Всеволодом, и союзные новгородцы под началом воеводы Иеремии Глебовича. Генеральное сражение было решено дать на границах Владимиро-Суздальской земли, вблизи Коломны, на льду реки Москвы. Владимирское войско с присоединившимися к ним остатками пронских и рязанских полков под командованием князя Романа Ингваревича мужественно выдерживало яростные наскоки монгольской кавалерии.

В трудах современных историков подчеркивается серьезность битвы под Коломной. Именно там был убит один из ханов, Кулькан, хотя царевичи-чингизиды во время сражения находились позади боевых линий. Но и здесь, в ходе трехдневной схватки, за счет преимущества монгольской армии в численности и организованности хану Батыю удалось одержать победу. Почти все русские ратники (в том числе князь Роман и воевода Иеремия Глебович) пали в бою. Оставив небольшой отряд для осады Коломны и направив экспедиционный корпус на Москву, основная часть монгольской армии двинулась на север с целью выйти на реку Клязьму. Маловероятно, что все наличные силы, как принято считать в академической историографии, Батый направил на штурм заштатного городка, коим была Москва в XIII веке. Смогли бы защищавшие будущую столицу России младший сын Георгия Владимир и воевода Филипп Нянка «с малым войском» успешно противостоять всей монгольской армии и продержаться почти столько же, сколько и укрепленная людная Рязань? Казалось, ничто не мешает спокойно дойти до Владимира и без помех осадить столицу Северо-Восточной Руси. Но неожиданно растянувшиеся на марше войска монголов подверглись мощному удару, который нанесла невесть откуда появившаяся рать. Во главе атаковавшего русского войска стоял рязанский боярин Евпатий Коловрат.

Согласно народным преданиям, Евпатий Львович Коловрат родился около 1200 года, близ деревни Фролово (Шиловский район Рязанской области). Вотчину же имел на Урсовском городке под селом Заполье. Во время нашествия Батыя Евпатий Коловрат с небольшим отрядом княжеских дружинников находился в Чернигове. Другие источники сообщают, что Коловрат собирал дань на реке Пра. Узнав страшную весть о разгроме рязанского войска и гибели города, боярин без промедления отправился в Рязань. Вот что говорит об этом летописец: «И некий из вельмож рязанских по имени Евпатий Коловрат услышал о нашествии зловерного царя Батыя, и выступил с малою дружиною, и помчался быстро. И приехал в землю Рязанскую, и увидел ее опустевшую, города разорены, церкви пожжены, люди убиты. И помчался в город Рязань, и увидел город разоренный, государей убитых и множество народа полегшего: одни убиты и посечены, другие пожжены, а иные в реке потоплены. И воскричал Евпатий в горести души своей, распаляяся в сердце своем. И собрал небольшую дружину — тысячу семьсот человек, которых бог сохранил вне города. И погнались вослед безбожного царя, и едва нагнали его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Батыевы».

Неожиданное появление неизвестного войска и разгром русскими нескольких отрядов встревожили монгольское командование. Против русского полка был направлен отборный отряд латников-кешиктенов под командованием шурина Батыя Хостоврула. Монгольский военачальник похвалялся, что приведет Коловрата на аркане и бросит к ногам великого хана. 15 января 1238 года пять тысяч тяжеловооруженных монгольских воинов Хостоврула встретились с ратниками Коловрата в открытом бою. «И съехался Хостоврул с Евпатием. Евпатий же был исполин силою и рассек Хостоврула на-полы до седла. И стал сечь силу татарскую, и многих тут знаменитых богатырей Батыевых побил, одних пополам рассекал, а других до седла разрубал». В скоротечной схватке монгольский отряд был практически уничтожен, но и русское войско понесло большие потери. Как гласит предание, в строю осталось всего 300–400 человек. Против горстки русичей были направлены свежие войска. Однако все атаки были отбиты, отступившие темники и нойоны с ужасом говорили, что «мы со многими царями, во многих землях, на многих битвах бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, и отцы наши не рассказывали нам: это люди крылатые, не знают они смерти и так крепко и мужественно, на конях разъезжая, бьются — один с тысячею, а два — с десятью тысячами. Ни один из них не съедет живым с побоища».

Озадаченные таким неистовым сопротивлением, монголы попытались вступить в переговоры. По легенде, сам великий Субедэй-багатур подъехал к боевым порядкам коловратовой рати и спросил: «Чего вы хотите, воины?» и услышал ответ, который привел его в замешательство: «Мы пришли умереть!» Выдвинувшиеся к месту сражения основные силы монгольской армии приступили к обстрелу горстки защитников «тяжелой артиллерией» тех лет — баллистами и катапультами. Только когда под градом камней и тяжелых «болтов» погибли или были ранены почти все русские воины, включая их командира, захватчики смогли отпраздновать победу. Рассказанная в «Повести о разорении Рязани Батыем» история с обстрелом небольшого отряда громоздкими и неповоротливыми «пороками» только на первый взгляд выглядит неправдоподобной. Разумеется, стрельба камнеметами по небольшой быстро маневрирующей цели малоэффективна, но если враг стоит неподвижно или удерживает какой-либо важный стратегический пункт, камни и тяжелые стрелы-болты могут нанести ему чувствительный урон. К примеру, в битве при Раковоре в 1268 году русские войска успешно расстреляли из камнеметных машин войско датско-немецких рыцарей, застрявших в глубоком снегу. Таким образом, в данном случае рязанский летописец передал вполне достоверный факт. По приказу Батыя к нему принесли тело Евпатия Коловрата. «И сказал царь Батый, глядя на тело Евпатьево: «О Коловрат Евпатий! Хорошо ты меня попотчевал с малою своей дружиною и многих богатырей сильной орды моей побил и много полков разбил. Если бы такой вот служил у меня, — держал бы его у самого сердца своего». И отдал тело Евпатия оставшимся людям из его дружины, которых похватали на побоище. И велел царь Батый отпустить их и ничем не вредить им», — свидетельствует хронист. По легенде, оставшиеся в живых русские воины взяли тело своего доблестного командира и похоронили его с почестями в рязанской земле. Кажется, летопись «О разорении Рязани Батыем», народные предания, легенды и сказания довольно полно рассказали нам об этом великом подвиге. Однако, — возразит скептик, — нигде не указано место последнего боя, да и сомнительно, что такой отряд мог успешно противостоять всему мощному монгольскому войску.

В отечественной литературе, кинематографии и отчасти в официальной истории бытует мнение о том, что монгольская армия, вторгшаяся на Русь, представляла собой нерегулярную конницу, вооруженную луками и кривыми саблями, одетую в засаленные ватные халаты и несуразные меховые малахаи. На самом деле нашим предкам пришлось столкнуться с лучшей военной машиной XIII века — организованной, дисциплинированной, хорошо обученной и вооруженной, имевшей разделение на различные рода войск и обладавшей целым инженерным корпусом темника Тэмутэра. Действительно, основную ударную массу монгольского войска составляли легковооруженные конные лучники. Но имелась и другая значительная по численности группа — тяжелая конница, вооруженная мечами и пиками. Взаимодействие между этими родами войск было доведено до совершенства. Бой, как правило, начинали конные лучники. Они атаковали противника несколькими разомкнутыми параллельными волнами, непрерывно обстреливая его из луков; при этом всадники первых рядов, выбывшие из строя или израсходовавшие запас стрел, мгновенно заменялись воинами из задних шеренг. Скорость стрельбы была неимоверной: 6–8 стрел в минуту без ущерба для меткости. По свидетельству средневековых летописцев, монгольские стрелы в бою действительно «застилали солнце». Если враг не выдерживал этого массированного обстрела и начинал отступать, то легкая конница саблями сама же и довершала разгром. Если же противник контратаковал, то монголы не принимали ближнего боя. Излюбленной тактикой было отступление с целью заманить противника под неожиданный удар из засады. Удар этот наносила тяжелая конница, и почти всегда успешно. И всадники, и лошади были защищены доспехами — сначала кожаными, из особо выделанной буйволовой кожи, которую покрывали лаком, — стрелы, не застревая, скользили по поверхности. К началу нашествия на Русь практически все воины-кешиктены имели надежные кольчуги или металлические панцири. Именно за счет тактики и отлично налаженного взаимодействия двадцатитысячным корпусом Субедэя и Джебэ в 1223 году было разгромлено восьмидесятитысячное русско-половецкое войско, в 1229-м монголами была уничтожена во много раз превосходящая по численности армия волжских булгар, зимой 1237–38 годов были разбиты сильные рязанские и владимирские полки. И вдруг каких-то 1700 воинов успешно противостоят практически всему монгольскому войску, нанося им чудовищные потери. К тому же вызывают удивление упорные бесплодные атаки батыевых воинов против горстки русских ратников, которые завершаются лишь с полным уничтожением отряда храбрецов с помощью дальнобойных метательных систем. Известно, что короткий широкий монгольский лук гарантированно пробивал самые прочные доспехи воинов тех времен с расстояния 60–70 метров. Зная, с кем пришлось столкнуться нашим пращурам, можно с уверенностью предположить, что несколько тысяч конных лучников могли за пару десятков минут превратить малочисленный отряд вышедших «биться в поле» рязанских витязей в подобие дикобраза, сплошь утыкав их стрелами, однако с полком Коловрата такого не произошло. Удар отряда тяжеловооруженных кешиктенов Хостоврула тоже окончился поражением и смертью монгольского полководца.

Что же случилось или могло случиться на древней Владимирской земле в январе 1238 года? Почему монголы не могли успокоиться, пока не уничтожили незначительный полк рязанского боярина? Предположение, что успех воинов Евпатия заключался в применении ими партизанской тактики, не заслуживает внимания. Зимой в лесу без теплого жилья долго не протянешь, да и без дорог по глубокому снегу быстро не побегаешь. К тому же расхожее мнение о том, что степняки-монголы неуютно чувствовали себя в снегах и лесах Северо-Восточной Руси, несостоятельно. Не стоит забывать, что климат в монгольских степях не менее суров, а дремучих заснеженных лесов в тот период было много и в северном Китае, и в горах Кавказа, и на Волге. И нигде леса не помешали степным завоевателям и не защитили все те страны и народы, по которым железным катком прокатилась лавина монгольского нашествия.

Одна из возможных версий — очень сильная позиция, занятая Коловратом на пути основной части монгольского войска. Таковой мог стать укрепленный погост на границе Рязанского и Владимирского княжеств. Погостами на Руси в те времена называли места для сбора дани, таможенных платежей, стоянки купцов. В отдельных районах погосты одновременно выполняли функции пограничной заставы. Подобных укрепленных городков в русских княжествах XIII века были десятки, однако под описание места последнего боя рязанских витязей подходит всего один, находящийся на торговом пути — старинной Коломенской дороге. Во избежание нашествия и разорения окрестностей новой ордой с металлоискателями, не стану называть точные координаты данного места, однако хочу заметить, что данная дорога была обозначена на копии старинной карты-чертежа, приведенной в книге владимирского краеведа С.И. Родионова. Древняя Коломенская дорога была доступна для передвижения лишь зимой. Место для строительства городка наши предки выбрали идеально. С двух сторон укрепление было надежно защищено крутым обрывом, спускавшимся до самого уреза вод. Со всех четырех сторон до сих пор сохранился оборонительный вал, разумеется, не такой мощный, как в Дмитрове или стольном Владимире, но все равно довольно внушительный. Слева и справа от бывших ворот находятся обширные ровные участки местности, имеющие очень интересные названия: Убитое поле и Батыево поле. Пройдя кратчайшим путем по зимнику и заняв это стратегически важное укрепление, отряд Коловрата мог сильно осложнить жизнь захватчикам. Вполне вероятно, что напротив крепости на льду реки были устроены завалы из стволов деревьев и снега, обильно политые водой и покрывшиеся на морозе ледяной коркой. Таким образом, самый удобный путь к одной из основных целей похода Батыева войска — городу Владимиру был перекрыт. Подобные сооружения часто использовались русским войсками в качестве полевых укреплений. Расставленные на крепостной стене с «речной» стороны вооруженные луками и самострелами воины могли безнаказанно расстреливать всех, кто пытался разрушить или перейти через препятствие. Разумеется, монголы, прикрывшись от горстки безумцев, засевших в крепости, заслоном, могли проложить дорогу лесами и обойти непокорное укрепление, но оставлять в тылу отряд отчаянных рубак они явно не собирались. К тому же обустройство дороги отнимало у воинов Батыя самый главный ресурс — время. В ханской ставке было прекрасно известно о том, что великий князь Юрий спешно собирал новую рать в северных районах княжества. Практически повсеместно население и гарнизоны подобных городков предпочитали либо покинуть укрепление и отсидеться в лесах, либо отступить в большой и лучше защищенный город. При оказании сопротивления монголы не тратили много времени на штурм таких городищ. Беспощадно сметая стрелами все, что появлялось на стенах, монголы в первых рядах посылали на штурм так называемый «хашар», состоящий из пленных, провинившихся или вспомогательных отрядов с фашинами для засыпания рва и штурмовыми лестницами. Когда ров был завален, а лестницы установлены, в дело вступали хорошо вооруженные и защищенные доспехами пехотинцы. Утверждение о том, что монголы не умели биться пешими, вызывает закономерный вопрос: как они ухитрялись сражаться в узких улочках китайских, хорезмских, иранских и прочих городов, сидя верхом на лошадях? Большого войска в погостах и приграничных заставах быть не могло, поэтому через несколько часов все завершалось полной победой монголов. Но возле этой маленькой крепости завоеватели споткнулись: им не помогли ни бесподобная меткость лучников, ни безудержная храбрость, ни крепкие доспехи. Возможно, именно наличие у полка Коловрата неплохо укрепленного пункта привело к использованию метательных машин: расстреливать деревянные стены монголы умели превосходно. Однако «артиллерия» была введена в бой на завершающем этапе битвы, до этого непобедимые прежде монголы несколько раз были биты в открытом бою, причем армией, во много раз уступающей им в численности.

И вот здесь возникает еще одна версия неожиданно успешного противостояния — наличие у Евпатия Коловрата какого-либо мощного, нехарактерного для XIII века оружия. На первый взгляд, данное предположение выглядит странно, но фольклорные источники Руси дают богатый материал по необычному оружию, которое служит постоянным помощником герою в сражении со злыми силами. Об этом неоднократно говорят сказки, былины, летописи и даже жития святых. Шлейф отчетливо сохранившихся представлений о сверхъестественных свойствах тянется за мечом. У защитников Муромо-Рязанской земли вполне мог оказаться один из таких артефактов, реальность существования которого теперь не ставится под сомнение даже официальной исторической наукой, — Агриков меч. Происхождение Агрикова меча теряется в глубине веков. Согласно одним источникам, его выковал Агрик, потомок иудейского царя Ирода Великого, по сообщениям других — авторами изделия были мастера древнего дославянского населения Клязьминско-Окского междуречья. До нас дошло описание этого оружия: прямой обоюдоострый меч, клинок которого испускал слабое голубоватое свечение, видимое в темноте. Владельцами Агрикова меча на Руси в разный период оказывались как полумифические герои народных преданий вроде Святогора-богатыря и Бури-богатыря — коровьего сына, так и вполне реальные личности — например, Петр Муромский, его земляк, известный всем богатырь Илья, а также Добрыня Никитич. Чаще всего в древнерусских сказаниях чудесный меч применяют в борьбе против змея, тогдашнего олицетворения зла. Змеем мог оказаться кто угодно: мифический дракон, жрецы древней языческой веры, походная колонна извечных врагов Руси — кочевников, издали в движении напоминавшая огромную змею. Например, согласно сказанию, герой былин Добрыня Никитич смог победить Змея Тугарина только с помощью заговоренного меча. Это случилось 19 июля 1096 года под Переяславлем, где объединенными дружинами русских княжеств было нанесено серьезное поражение сильному половецкому войску, а его предводитель хан Тугоркан (Тугарин Змиевич) был убит. Другой не менее известный факт обладания раритетным оружием представлен в «Повести о житиях святых Петра и Февронии Муромских». По преданиям, к жене тогдашнего правителя Мурома князя Павла под видом законного супруга начал приходить некий Змей «для склонения ея во блуд. И змии же осиле над нею». Однако жена, которую Змей взял силой, все рассказала мужу и вызнала, что смерть Змею предначертана «от Петрова плеча, от Агрикова меча». Петра нашли быстро, это был шестнадцатилетний брат правящего князя. Разумеется, Петр сразу решил помочь родственнику, но он не знал, что это за Агриков меч и где можно его взять. Однажды, как гласит сказание, Петр пришел в Воздвиженскую церковь, в которой ему явился некий юноша и указал место, где лежит меч. Когда настал момент битвы, от удара волшебным клинком Змей потерял ложный облик, принял свой настоящий вид «и нача трепетатися, и бысть мертвъ». В «Житии» ничего не говорится о боевых навыках Петра. Меч без усилий со стороны Петра оказывается у него, и сам, по сути, с одного удара разит Змея. Не стоит забывать, что позиции христианства в северо-восточной Руси в XII веке были весьма шатки, поэтому, скорее всего, здесь под Змеем подразумевались жрецы старой, языческой веры, пытавшиеся ввести «во блуд», то есть возвратить к язычеству, правящий Муромский дом, но были повержены некогда принадлежащим им оружием. Однако владение Агриковым мечом не принесло муромскому княжичу счастья. Петр тяжело заболел, все его тело покрылось язвами и струпьями, и он дошел до такого состояния, что не мог самостоятельно передвигаться. О дальнейших событиях в житиях говорится так: «Один из юношей, посланных на поиски лекаря, случайно зашел в дом, где застал за работой одинокую девушку по имени Феврония, имевшую дар прозорливости и исцелений. После всех расспросов Феврония наказала слуге: «Приведи князя твоего сюда. Если будет он чистосердечным и смиренным в словах своих, то будет здоров!» Князя, который сам ходить уже не мог, привезли к дому, и он послал спросить, кто хочет его вылечить. И обещал тому, если вылечит, — большую награду. «Я хочу его вылечить, — без обиняков ответила Феврония, — но награды никакой от него не требую. Вот к нему слово мое: если я не стану супругой ему, то не подобает мне лечить его». Дальнейшее хорошо известно: после некоторых затруднений Петр и Феврония стали мужем и женой. День памяти благоверных, отмечаемый 8 июля, стал в современной России праздником — Днем семьи, любви и верности. О судьбе Агрикова меча в «Повести» не сказано ничего, но вряд ли Петр смог расстаться с чудо-оружием. Сыновей у него не было, поэтому он мог передать по наследству артефакт своей дочери, вышедшей замуж за правителя нынешнего города Юрьев-Польского. Князь также мог просто спрятать оружие или, что более вероятно, отдать на хранение наследникам языческого прошлого княжества — волхвам, законным владельцам меча. Не стоит забывать, что Феврония, обладавшая способностями, недоступными простому человеку, вполне могла быть выходцем из их среды и подтолкнуть к этому своего супруга. В наступившие тяжелые времена волхвы передали Агриков меч тому, кто был достоин им владеть и добровольно пожертвовать жизнью для защиты родной земли — Евпатию Коловрату.

«И начали сечь без милости, и смешалися все полки татарские. И стали татары, точно пьяные или безумные. Евпатий же, насквозь проезжая сильные полки татарские, бил их нещадно. Почудилось татарам, что мертвые восстали….». Только забросав горстку героев тяжелыми камнями с безопасного расстояния, враги смогли одолеть полк Коловратов. Видимо, ту настойчивость, с которой монголы пытались истребить маленький русский отряд, можно объяснить желанием Батыя заполучить древний артефакт. Дальнейшая судьба Агрикова меча неизвестна. Надеюсь, что в будущем историки и краеведы отыщут следы уникального клинка, ведь такое оружие никогда не исчезает навечно.