В Прибалтике русское Белое движение выдвинуло двух ярких деятелей – князей с нерусскими фамилиями. Князь Анатолий Ливен пользовался уважением всех антибольшевистских сил. А о «князе» Павле Бермондт-Авалове говорили, что по справедливости большевики должны были наградить его орденом Боевого Красного Знамени.     

Светлейший

Анатолий Павлович Ливен родился в Санкт-Петербурге 16 ноября 1873 года в пользовавшемся влиянием при дворе аристократическом семействе. Закончил юридический факультет столичного университета, но военная жилка взяла верх. Экстерном сдав экзамены в Николаевском кавалерийском училище, Ливен получил звание подпоручика.  

Местом его службы стал лейб-гвардии Кавалергардский полк, но уже через два года Анатолий Павлович вышел в «бессрочный отпуск» и, удалившись в свое поместье Мажотне (неподалеку от Митавы), занялся сельским хозяйством.

С началом Первой мировой войны он вернулся в кавалергарды и в августе 1915-го отличился под Вильно. Во главе взвода князь разбил кавалерийский отряд противника, причем лично (как отмечалось в приказе) «зарубил офицера и несколько нижних чинов».

К концу войны Ливен был представлен к званию ротмистра, а на его груди красовались ордена Св. Анны 4-й степени, Св. Станислава 3-й степени, Св. Георгия 4-й степени и даже неведомо при каких обстоятельствах полученный от англичан крест Виктории.

Однако в советской России все эти кресты ничего не стоили. В феврале 1918-го вместе с женой и несовершеннолетней дочерью князь был арестован как «представитель чуждого класса». К их счастью, по условиям Брестского мира уроженцы оккупированной немцами Прибалтики должны были вернуться в родные места. И Ливены вернулись в Мажотне, где тихо прожили до конца 1918 года…

Сын ювелира

Отбросив романтические сказки, которые Павел Рафаилович Бермондт-Авалов рассказывал о своем происхождении, с большей или меньшей достоверностью можно утверждать следующее.

Родился он не то в 1877, не то в 1884 году во Владивостоке в семье крещеного еврея ювелира Рафаила Бермана. Получив музыкальное образование, Павел устроился капельмейстером в 1-й Аргунский казачий полк, заменив фамилию Берман на Бермондт, чтобы звучало не так по-еврейски.

В Русско-японскую войну получил два солдатских Георгия. Сдав экзамен в Тверском кавалерийском училище, в декабре 1905 года был произведен в первое офицерское звание прапорщика.

В 1909 году из-за какой-то туманной истории Бермондту пришлось выйти в отставку, и чем он занимался следующие пять лет, совершенно неясно.

С началом Первой мировой Павел Рафаилович вернулся в армию, поступив адъютантом то ли к знакомому еще по японской войне генералу Мищенко, то ли к «первой шашке России» графу Келлеру. Сражался он, наверное, храбро, но его рассказы о собственных подвигах стоит опустить как явно преувеличенные.

Факт, что он был представлен в ротмистры, а весной 1918 года вынырнул на оккупированной немцами Украине, представляясь полковником. Гетман Скоропадский принял его в свою армию, назначив комендантом города Ровно. Бермондт сдружился с представителями оккупационного командования и, когда фельдмаршал Эйхгорн решил создать из бывших царских офицеров прогерманскую Южную армию, занял в ней должность начальника контрразведки.

Но Германия войну проиграла, и пришлось уходить вместе с немцами. Павел Рафаилович попал в лагерь для перемещенных лиц Зальцведель. Знакомые германские офицеры заходили к нему в гости, да и общие условия содержания оказались у Бермондта довольно комфортными. Его как бы держали в резерве.

Ландесвер идет на Ригу

2 января 1919 года большевики заняли Ригу. Возглавляемое Карлисом Ульманисом Временное правительство Латвии эвакуировалось в Либаву и обратилось к помощи немцев. Командовавший германскими оккупационными войсками фон дер Гольц сколотил из еще не поддавшихся революционному движению частей «Железную дивизию». Что же касается латышей, балтов (прибалтийских немцев) и русских, то из них сформировали «Балтийский ландесвер» (ополчение) во главе с бывшим царским генералом  Фрейтагом-Лорингофеном. Русские офицеры-добровольцы во главе с князем Ливеном составили особый отряд, который в оперативном отношении подчинялся немецкому командованию, но пользовался самостоятельностью во внутренних делах и считался частью находившегося в Эстонии Северного корпуса. Это соединение по имени командира получило название «отряд светлейшего князя Ливена».

В феврале 1919 года с боями были заняты Туккум, Митава, Виндава. Закрепившись на Кальнецемском плацдарме, белые начали готовить наступление на Ригу. Но как раз в этот момент в стане контрреволюции начались раздоры.

15 апреля находившиеся в Либаве немецкие части выступили с требованием заменить правительство Ульманиса на более прогерманское. Возглавить его должен был человек, пользовавшийся авторитетом и в то же время стоящий над национальными распрями.

На аэроплане светлейшего князя доставили из Митавы и предложили ему пост премьер-министра. Анатолий Павлович обратился за советом к командиру латышских частей ландесвера полковнику Балодису, но тот заявил: «Я солдат, и мое место на фронте». Ливен сделал вывод, что на поддержку латышей ему рассчитывать не приходится, а потому решил отказаться от кресла премьера. В результате новый кабинет, возглавленный пастором Недрисом, приобрел явный «прогерманский» оттенок и, конечно же, не был признан Англией и Францией.

Поскольку борьба с красными вступила в завершающую фазу, окончательное решение вопроса было отложено. 22 мая части ландесвера внезапным ударом отбили Ригу. Главная роль досталась немецкому ударному отряду лейтенанта Мантейфеля. Что касается русских, то они сначала оттянули на себя значительные силы противника, а затем занимались наведением порядка в охваченном смутой городе. Именно бойцы Ливена, утихомиривали увлекшихся грабежами германских солдат и пресекали бессудные расправы над большевиками.

Спустя двое суток отряд выступил преследовать отступающих красных и угодил в засаду неподалеку от станции Роденпойс. Одним из первых же выстрелов Ливен был ранен, но его подчиненные смогли переломить ход боя и обратили противника в бегство.

На этом боевой путь Анатолия Павловича закончился. За время его командования отряд, насчитывавший 250 штыков, увеличился почти в 15 раз, обзаведясь собственной кавалерией, артиллерией, броневиками и даже авиацией. Имя светлейшего князя пользовалось одинаковым авторитетом и у латышей, и у немцев, и у союзников.

Ранение Ливена имело роковое значение. В решающий момент русское Белое движение в Прибалтике фактически оказалось обезглавленным.

И тогда немцы вытолкнули на сцену Бермондта.

Немцы под русским знаменем

Сначала Павел Рафаилович получил от немецкого военного министерства энную сумму денег на создание добровольческого «Партизанского конно-пулеметного отряда», развернутого затем в Западный корпус. Соединению присвоили имя генерала от кавалерии графа Келлера (убитого при занятии Киева петлюровцами) и записали в него около трех с половиной тысяч бывших военнопленных.

В середине июня 1919 года это воинство прибыло в Митаву. Для поднятия авторитета среди соотечественников Павел Рафаилович объявил, что является сыном одного из великих князей, и пообещал, что всем сомневающимся будет «бить в морду, как в бубен». Впрочем, позже он удовлетворился малым и, будучи усыновлен неким князем Аваловым, именовался «князем Бермондт-Аваловым, потомком древнего грузинского рода».

Британцы требовали, чтобы Бермондт выдвинулся к Нарве и присоединился к Северо-Западной армии Юденича, в составе которой уже действовала 5-я «ливенская» дивизия (вместо лечившегося Ливена соединением командовал Константин Дыдоров). Но Бермондт предпочитал слушать фон Гольца, который в ускоренном темпе переводил своих солдат и офицеров из «Железной дивизии» в Западный корпус. Добровольцы прибывали и из самой Германии.

В короткое время корпус превратился в армию численностью до 50 тысяч человек. Желание сражаться за «единую и неделимую Россию» выразили будущие гитлеровские фельдмаршалы Лееб, Кюхлер, Клейст, будущие генералы Фрич, Гудериан, Арним, Штильпнагель и др. На вооружение Западной армии поступили 600 пулеметов, 100 орудий, 50 минометов, три бронепоезда, 120 самолетов и 10 бронемашин. Для сравнения: у Юденича, который в это же время развернул успешное наступление на Петроград, имелось всего около 18 с половиной тысяч штыков.

8 октября вместо того, чтобы идти на помощь Юденичу, Западная армия развернула наступление на Ригу, объявив войну Латвии и Эстонии.

Берлин срочно отозвал фон Гольца в Германию и дал понять, что не имеет к происходящему никакого отношения. Бермондт тут же заявил, что собирается включить прибалтийские республики в состав восстановленной Российской империи. Но все лидеры Белого движения (Колчак, Деникин, Юденич) открестились от затеянного им предприятия.

Правительство Ульманиса эвакуировалось в Цесис, а с севера на помощь латышам шли эстонцы. Англо-французская эскадра поддержала прибалтов огнем корабельной артиллерии. В это время под Петроградом чаша весов склонялась на сторону то красных, то белых. Юденич же тщетно надеялся, что князь Авалов образумится и придет к нему на помощь…

Бои между немецко-русскими частями Бермондта и эстонско-латышскими войсками продолжались около месяца. Газеты Прибалтики пестрели патриотическими призывами «Вновь идет Черный рыцарь! К оружию! На последний бой!». Зверства, которые чинили германские военнослужащие, напоминали латышам и эстонцам о временах крестоносцев. А единственное чисто русское подразделение Западной армии – 1-й Пластунский батальон – дезертировал. К середине ноября части Бермондта были вытеснены в Литву и распущены.

Князья в отставке

Ливен стал лояльным гражданином Латвийской республики, хотя в ходе земельной реформы большая часть его владений была роздана крестьянам. Князь получил неплохую пенсию и в качестве одного из героев «войны за независимость» приглашался на официальные мероприятия.

До конца жизни Анатолий Павлович возглавлял «Общество взаимопомощи русских военнослужащих в Латвии». Скончался он 3 апреля 1937 года, немного не дожив до того времени, когда Красная армия вошла на земли Прибалтики…

Немецкие друзья помогли Бермондту устроиться в Германии. Один из современников писал: «Он пользовался громадным успехом у женщин, и в Германии говорили, что в него была влюблена какая-то владетельная немецкая герцогиня».

Через три дня после прихода Гитлера к власти Павел Рафаилович создал из эмигрантов Российское национал-социалистическое движение, но не смог отчитаться по выделенным германскими спецслужбами субсидиям и отправился на «перевоспитание» в концлагерь.

Из заключения Бермондт бежал, жил в Италии, потом в Югославии. Немцы его простили, и во время войны он успешно занимался водочным бизнесом.

После краха Третьего рейха переехал в США. Скончался в Нью-Йорке 27 декабря 1973 года. Павел Рафаилович успел схоронить едва ли не всех своих современников. Память о себе, конечно, оставил сомнительную, но в Гражданской войне было не много безупречных героев.

Подробнее о событиях, приведших к Октябрьской революции см. книгу «1917 год. Очерки. Фотографии. Документы»