4 августа скончался знаменитый певец Вилли Токарев. Для поколения, чья юность пришлась на поздний СССР, его имя ассоциировалось с раздававшимся из-за шипения плохих магнитофонных записей голосом: «Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой…» Его любили, но большинство знало о нем лишь имя и то, что он эмигрант — в Америке. Между тем его история несколько сложнее.

Названный в честь вождя

«Вилли» — псевдоним, который появился в 70-е годы. А Вилен — имя, образованное от «В.И. Ленин». Вилен Иванович Токарев родился 11 ноября 1934 года на хуторе Чернышеве в Адыгее. Токаревы — из рода кубанских казаков, чьи протяжные песни с детства вдохновляли мальчика. Через несколько десятилетий в одном из интервью он вспомнит: «Я… собрал всех детей деревни и подготовил с ними целый концерт. Мы пришли к родителям и устроили показательное выступление».

В год Победы Токаревы переехали в дагестанский Каспийск. Там Вилли начинает сочинять стихи и играть — на балалайке. А вместе с радиоприемником «Рекорд» в его жизни появляется популярная западная музыка, транслировавшаяся «вражескими голосами». Его манили дальние путешествия, и, окончив школу, он пытается поступить в мореходное училище, но неудачно — из-за проблем со зрением. Тогда Токарев устраивается кочегаром на торговое судно, идет в международное плавание. Турция, Италия, Болгария — мечта советского подростка… Конечно, для простого рабочего эти походы вовсе не были круизами, но они давали возможность увидеть мир. За границей Вилли пристрастился к собиранию музыкальных пластинок: в СССР достать свежие записи западных песен тогда было невероятно трудно. Сам музыкант всегда подчеркивал влияние этого периода на его дальнейшую судьбу.

Период странствий окончился обязательной для каждого советского парня армейской службой. Впереди был Ленинград. Сейчас Вилли уверяет, что поступил в престижнейшее му­зыкальное училище Римского-Корсакова совершенно случайно. Просто, приехав в Питер к друзьям, помог симпатичному старичку дотащить до дома тяжелый контрабас. Старичок же внезапно оказался музыкантом Мариинского (тогда Кировского) театра, а его жена — концертмейстером в нем же. Обнаружив в случайном госте слух, супруги предложили ему заниматься с ними игрой на контрабасе и сольфеджио. Что же, бывают и более поразительные совпадения… Так или иначе, пожилые музыканты действительно помогли ему с поступлением.

ВИА и ОБХСС

Карьера сразу развивалась несколько неформально. Уже на втором курсе он играл в престижном ресторане «Нева», что говорит как о его предприимчивости, так и о пренебрежении советскими нормами поведения. Вскоре известный джазмен Александр Кролл пригласил его в свой оркестр, а потом Токарев попал в легендарный ВИА Александра Броневицкого «Дружба», в котором зажглась звезда Эдиты Пьехи. Позже он написал для нее песню «Дождь», получив за это очень неплохой по тогдашним меркам гонорар. «Так я начал зарабатывать неплохие деньги», — вспоминает Вилли.

И правда, почти десять лет дела шли в гору. Вилли Токарев играл вместе с известными коллективами своего времени: симфо-джазо-ансамблем Жана Татляна, ансамблем Бориса Рычкова. Игра в оркестре Ленинградского радио и телевидения под руководством Давида Голощекина стала пиком советской карьеры Токарева. Однако в 70-е годы джаз вновь попал под подозрение надзирающих органов. Москва предписала использовать не более трех синкоп (резкий скачок ритма) на произведение, что делало джазовую мелодию не джазовой. Токарев уезжает в Мурманск — по его словам, в поисках творческой свободы. Вероятно, были и иные причины: в мире советской эстрады различные махинации в обход железобетонных правил были обычным, но опасным делом.

Еще в студенческие годы он стал объектом внимания ОБХСС — у огорошенного молодого человека следователи выспрашивали источник средств, на которые он покупает зимой свежие помидоры. Угрозу удалось отвести, продемонстрировав квитанции о получении авторских гонораров, — но у Вилли любви к советскому строю это не прибавило.

В 1973 году, после песни «Мурманчаночка», к нему приходит что-то вроде «народной славы» регионального уровня. Но стать «известным советским исполнителем» Вилли было не суждено. Жизнь в отдаленной провинции была прервана дипломатическим событием — в 1974 году президент Никсон посетил СССР. К его визиту многие «неугодные» были практически высланы из страны. Вилли и раньше пытался эмигрировать по предложению своих израильских друзей, но попытки эти закончились провалом — во многом потому, что певец не имел еврейских корней. Администрация прекрасно знала об этом, и однажды музыканта просто вызвали в кабинет: «Чтобы через неделю вашего духа здесь не было!» Тогда Вилли, конечно, не знал, что через несколько лет благодарные слушатели присвоят ему неофициальное звание «почетного еврея Брайтон-Бич»…

Небоскребы, небоскребы…

Сорокалетний музыкант покинул страну всего с сотней долларов — больше взять не разрешили. На таможне отобрали ноты, контрабас, даже нательный крест. Маршрут был с пересадками, и на первой же из них, в Италии, были потрачены 95 долларов — на кокос и книжку о группе «Битлз». Там же проходило собеседование с сотрудниками американского консульства. Токарев отказался отвечать на вопрос о том, чем занимался в советской армии, сославшись на присягу, — и тем самым невольно вызвал к себе уважение. «Один (сотрудник консульства. — «СМ») подошел, пожал мне руку и говорит: «Вот этот парень Америку не продаст. Через неделю вы можете уезжать», — вспоминал певец.

Правда, в Америке Вилли Токарев оказался практически ни с чем. Первый месяц шла помощь от фонда Льва Толстого — 25 долларов в неделю. Потом музыкант остался без средств к существованию. «Когда приехал, разобрался очень быстро — за корку хлеба здесь приходится пахать», — пел он потом выстраданные строчки. Брался за все: разнорабочий, разносчик почты, упаковщик… А петь случалось редко — мешало слабое владение английским. Впрочем, иногда стиль «а-ля рюс» был востребован. Для выступления на эмигрантском концерте в Карнеги-холле по требованию организаторов пришлось купить балалайку.

Вилли стал укореняться в США, когда у него чудесным образом появилось жилье. Как-то после концерта к нему подошли риэлторы и предложили участие в долевом строительстве. И, что удивительно, не обманули: через полгода у певца была собственная квартира — в небоскребе… Но удача предшествовала новым испытаниям. Всего единожды не успев отметиться на бирже труда, он теряет пособие. Певец становится водителем такси — опасная работа в Нью-Йорке. Его грабили четыре раза и раз чуть не убили. Угрожавший ему оружием негр заявил: «Я был во Вьетнаме, убил 25 человек… ты будешь 26-м!» Вилли нашел в себе силы пошутить: «У нас тоже убили 26 бакинских комиссаров!» Между преступником и жертвой завязался разговор — и ограбление не превратилось в убийство.

Через четыре года ему вновь улыбнулась удача — он записал первый зарубежный диск. Альбом назывался «А жизнь, она всегда прекрасна», который выглядел продолжением лирики из советского периода и не имел особенного успеха. Урок был усвоен — вышедший через два года концерт «В шумном балагане» был стилизован для эмигрантской публики. В творчество Токарева вошли «блатные» мотивы, подаваемые, впрочем, с иронией. Дела снова пошли в гору. Вилли словно бы вернулся в дни своей молодости — выступал в престижных ресторанах на Брайтон-Бич. Новые песни записывались на кассеты — в общей сложности 24 альбома. Для более эффективного распространения музыкантом был основан лейбл «One man band».

Богатый сэр в СССР

Как ни странно, Вилли долгое время оставался в неведении насчет своей популярности в СССР, куда его записи попадали тайными путями и шли в народ от магнитофона к магнитофону. Так что он был удивлен, когда в перестройку его пригласили выступить на родине. Инициатива исходила от Аллы Пугачевой. «Она очень умная, одаренная и советы давала толковые, но мне не понравился ее диктат», — позже говорил он. Однако приглашение было принято с радостью.

Тур по СССР имел огромный успех. На многотысячных стадионах проводился концерт за концертом — иногда больше десятка подряд. Эмигрант долго не мог поверить, что советские звезды уровня Галины Волчек и Яна Френкеля относятся к нему с такой теплотой. Вилли стал жить между Москвой и Нью-Йорком. В России и женился в четвертый раз. Джулия была младше его на сорок лет («С женой у нас небольшая разница в возрасте», — говаривал он). Был снят телемюзикл «Вот я стал богатый сэр и приехал в Эсэсэр».

То были лихие 90-е. О связях с криминалитетом Токарев рассказывал неохотно: дескать, сфотографировался с людьми, а потом в «Огоньке» напечатали это фото с подписью «Вилли Токарев и воры в законе». Сам певец всегда упирал на то, что в своих песнях только описывал происходящее, но ни в коем случае не воспевал «деклассированные элементы». Впрочем, знакомства с «авторитетом» Вячеславом Иваньковым, Япончиком, которому он посвятил песню «Слава», не отрицал, но всячески подчеркивает сугубо дружеский характер их встреч. Зато охотно рассказывал о знакомых олигархах, в деталях описывая роскошь их банкетов. Да и сам не испытывает недостатка в средствах, о деньгах отзываясь небрежно: «Они, как неверная жена, всегда хотят уйти».

Последние года бывший эмигрант жил рядом с Кремлем — но в этом не было противоречия. Вилли Токарев всегда подчеркивал, что переезд в Америку был только вынужденным решением, но в душе он никогда не переставал считать себя русским: «Родина моя — Краснодарский край, Шовгеновский район, хутор Чернышев. Кубанский казак Вилли Токарев». Впрочем, и к США он всегда относился с большим почтением, неоднократно подчеркивая свою позицию: Россия и Америка — это великие страны, а вникать в политику ему совершенно неинтересно. Правда, это не помогло избежать проблем с украинским правительством — после концерта в Ялте киевские власти отменили уже назначенный концерт Токарева.

Даже в последние годы жизни Вилли много путешествовал, время от времени записывая песни и проводя выступления. Окружающих всегда поражало обилие в нем жизненных сил. Певица Людмила Успенская говорит, что ей трудно поверить в смерть певца: «Он настолько был крепкий и здоровый, и когда я последний раз с ним виделась, я спросила: «Вилли, расскажи мне свой секрет: у тебя такая энергетика, тебе столько лет, вот что ты делаешь для того, чтобы работать в таком возрасте?» А он мне говорил: «Я утром на завтрак выпиваю 50 граммов водочки, в обед и на ужин, и никогда больше. Вот это меня держит».